На протяжении всего XVII века Севилья, столица Андалусии, оставалась важнейшим после Мадрида художественным центром Испанского королевства. В начале столетия она являлась также и наиболее крупным торговым городом; после колонизации Америки именно сюда прибывали товары из заморских колоний Испании. По реке Гвадалквивир купеческие корабли доставляли в Севилью несметные богатства из Нового Света, в том числе золото и серебро. Город считался главным торговым портом королевства. Однако после политического и экономического кризиса, охватившего всю Испанию в первой четверти столетия, упадок наступил и здесь. Севилья также столкнулась и с демографическим кризисом: эпидемия чумы 1649 года и последовавший за ней голод уменьшили ее население почти наполовину.
Впрочем, искусство было затронуто этим кризисом с некоторым запозданием. В результате усилий Контрреформации, последовавшей за Тридентским собором (1545-1563), на котором главную роль играли представители Испании, в первой половине XVII столетия в Севилье бурно развивались религиозные учреждения: к тридцати семи уже существовавшим монастырям прибавилось пятнадцать новых и при них было построено несколько больниц. Отделка этих монастырей, роспись и оформление их церквей, трапезных, галерей и больниц запрестольными образами и циклами картин открыли обширное поле деятельности для художников и скульпторов Севильи. Другой, тоже весьма важный рынок создали американские колонии, куда корабли увозили множество полотен на библейские темы и со сценами из жизни святых. Еще один источник дохода художников составляла портретная живопись. Портреты заказывались городской знатью и духовенством, а также местными представителями нидерландских колоний.
Севилья занимала в Испании особое, почетное место еще в эпоху Возрождения не только как экономический, но и как интеллектуальный центр. Ее называли "Новый Рим", и она притягивала к себе яркие творческие личности. Около 1600 года Франсиско Пачеко, художник и историк искусства, известный знатокам живописи последующих веков как учитель Веласкеса, собрал вокруг себя кружок гуманистов, писателей и теологов, который стали называть "Академия Пачеко". Пачеко рассчитывал, что Академия будет играть важную роль в художественной жизни города. Результатом ее деятельности стали несколько литературных произведений и трудов об искусстве. Сам Пачеко опубликовал трактат "Искусство живописи", одно из трех наиболее значительных произведений такого рода в Испании XVII века, в котором он исчерпывающим образом рассматривает теоретические и практические проблемы живописи и не менее подробно пишет о христианской иконографии и о подобающем облике религиозного искусства. Его взгляды отражали озабоченность Инквизиции, следившей с помощью специально назначавшихся цензоров — к числу которых принадлежал и Пачеко — за тем, чтобы никакие еретические идеи не пробрались в искусство и вся страна в целом была бы сохранена от "лютеранской ереси".
Около 1600 года Пачеко был видным представителем севильской школы художников, наряду с Хуаном Роэласом и Франсиско Эррерой. Однако картины этих мастеров нередко писались непосредственно по голландским и датским гравюрам и копиям итальянских мастеров и не были особенно новаторскими по своему стилю. Работы молодежи — Диего Веласкеса, Франсиско Сурбарана, Алонсо Кано, Франсиско Эрреры Младшего, Бартоломео Эстебана Мурильо и Хуана Вальдеса Леаля — вскоре превратили Севилью в крупнейший после Мадрида центр искусства испанского Серебряного века.
Эти начинающие художники учились в мастерских своих опытных коллег. После семи лет пребывания в мастерской Пачеко получил диплом мастера севильской гильдии художников и Диего Веласкес (1599-1660). Диплом давал ему право открыть собственную мастерскую, однако молодой художник уехал в 1622 году из родного города, а в 1623 году, как уже упоминалось ранее, обосновался в Мадриде и стал придворным живописцем Филиппа IV, блестяще начав свою карьеру. Франсиско Сурбаран (1598-1664), проучившись всего лишь три года у малоизвестного севильского церковного художника Педро Диаса де Вильянуэвы, проработал десять лет подмастерьем в своем родном городе Льерене и его окрестностях, а в 1626 году перебрался в Севилью. Там он получал множество заказов, а начиная с 1630-х годов участвовал также в выполнении нескольких важных проектов для мадридского двора, даже во время эпидемии чумы 1649 года, и окончательно переселился в столицу в 1658 году. В отличие от него Бартоломео Эстебан Мурильо (1617-1682), родившийся на целое поколение позже и учившийся в мастерской Хуана де Кастильо, всю жизнь прожил в родном городе, пользовался там огромной популярностью и в 1656 году был признан "лучшим художником города". Он открыл обширную мастерскую, где с помощью нескольких помощников выполнял заказы и обучал ремеслу живописи своих учеников. Согласно сохранившимся записям, Мурильо посетил Мадрид только один раз в жизни, в 1658 году. Хуан Вальдес Леаль (1622—1690), обучавшийся мастерству, по-видимому, в Кордове вместе с Антонио Кастильо, в 1656 году также переселился в Севилью, где прожил до конца своих дней, за исключением недолгого визита в Мадрид в 1664 году.
Впрочем, эти мастера не только создавали картины в масляной технике. Нередко полихромная скульптура играла более важную роль, чем станковая живопись, в оформлении церковных и монастырских алтарей. Поэтому важным источником дохода для художников было их участие в украшении храмов, где они выступали в качестве doradores и polichromadores, то есть золотили и раскрашивали скульптурные изображения святых. Севильская гильдия художников, "Братство св. Луки", с помощью особых строгих указов регулировала как обучение молодежи, так и создание произведений искусства.
