Когда создавались «Международные конгрессы современной архитектуры», они объединяли архитектурный авангард лозунгами антиакадемизма и интернационализма Но академическое доктринерство устанавливалось в самой организации, руководящая группа которой, избегая активных дискуссий, готовила догматичные, непререкаемо звучащие декларации. На долгие годы затянулась работа над главным «священным текстом» — «Афинской хартией». Основанная на обсуждениях, проходивших в 1933 г., она лишь через десять лет была опубликована Ле Корбюзье в оккупированной немцами Франции Ее положения после войны стали звучать как догматы функционализма. Но за пределами рационалистической классификации функций (жить — работать — отдыхать — передвигаться), в соответствии с личными убеждениями Ле Корбюзье, остались функции общения — неформального и организованного. Споры вокруг этого подрывали безусловность императивов догматического документа, что «отцам- основателям» виделось разрушением единства CIAM. VI Конгресс в Бриджуотере, Великобритания (1947), был направлен более на восстановление авторитета организации чем на решение проблем Доклад, посвященный обзору произведений членов Конгресса, делал Зигфрид Гидион. Но уже на VII Конгрессе в Бергамо, Италия (1949), в состав CIAM вошли новые члены и организации. Вокруг стали собираться массы молодежи — прежде всего, студентов архитектурных институтов, стремящихся напрямую соприкоснуться с великими мастерами современности. Следующий Конгресс, в Ходдестоне, Британия (1951) поставил на обсуждение болезненную тему, связанную с проблемами Афинской хартии Доклад «Ядро города», подготовленный Ж. Тируит, X. Л. Сертом и Э. Роджерсом, показал, что тему центра города как средоточия общения вообще невозможно раскрыть в понятиях ортодоксального функционализма. Это возбудило недовольство и желание действовать у молодежи — в том числе у тех, кто в недалеком будущем образовал ядро движения бруталистов.
IX Конгресс, посвященный проблемам жилища, проходил в Экс-ан-Провансе, Франция (1953). Здесь и начался надлом в организации, созданной межвоенным авангардом. Город был заполнен многонациональной молодежью, искавшей встречи со Средиземноморьем, югом и, главное, — с Ле Корбюзье. Прием, устроенный мастерской Ле Корбюзье на крыше только что завершенной «жилищной единицы» в Марселе, стал главным событием и главным скандалом конгресса за которым последовала острая реакция.
«Конференция в Эксе для молодого поколения была столь разочаровывающей потому, что мы смогли увидеть насколько оторван от CIAM достойный восхищения проект „Лучезарного города”»55. Так написала в своем заявлении группа названная «Бригада X», которая была создана для подготовки следующего конгресса. В эту группу вошли молодые радикалы Я. Бакема. Ж Кандилис, супруги Смитсон, В. Хауэлл, А. ван Эйк. Поручая бунтарям ответственную работу, «отцы-основатели» попросту надеялись усмирить их, поставив перед необходимостью активно включиться в решение труднейших проблем действительности.
Но группа была непримирима. Она восстала против крупномасштабных схематических обобщений догматики функционализма, противопоставляя им личное и особенное. Она провозгласила отказ от механистической концепции порядка. CIAM-Х в Дубровнике, Югославия (1956), номинально продолжавший обсуждение темы жилища, стал открытым столкновением между радикалами и членами- основателями, отметившими «конец эпохи». В 1959 г. конгресс CIAM в Оттерло, Нидерланды, принял заявление о том, что цели организации выполнены и она распускается. Мнение, которое четче всех сформулировали супруги Смитсон, — принципы функционализма должны обсуждаться на более гуманистической и прагматической основе — получило широкое признание. Оно. в конечном счете, зафиксировало интеллектуальную победу экспериментаторов, существенно изменивших основные концепции функционализма, сложившиеся к концу 1920-х гг. Стало ясно, что восторги по поводу постижения конечной истины в архитектуре по меньшей мере преждевременны.
