Предложить альтернативу нараставшей раздробленности «современной архитектуры» пытались инженеры-конструкторы Она виделась им в объективной детерминированности архитектурной формы физическими закономерностями конструктивных структур, отражающими законы природы Идеологом этой версии архитектурного рационализма, подтверждавшим ее впечатляющими практическими достижениями, стал итальянский инженер Пьер Луиджи Нерви (1891-1979).
Нерви продолжил освоение возможностей железобетона, выходящих за пределы стоечно-балочного каркаса, которое было начато еще до первой мировой войны швейцарцем Робером Майаром (1872-1940) и продолжено французом Эженом Фрейссине (1879-1962), создавшим первые тонкостенные складчатые своды-оболочки большого пролета (ангары для дирижаблей в Орли под Парижем, 1916-1924). Своды Фрейссине, как и конструкции Майара, при всей визуальной выразительности были инженерными сооружениями, воплощением научной мысли, не претендовавшей на художественную ценность
Но Нерви стремился создавать объекты архитектуры как искусства, метафоры современной культуры, формируемой техническим прогрессом. Прочность его конструкций зависит не только от количества и свойств материала, но и от пространственной формы, все части которой одинаково включены в работу Распределение усилий связано с гармонией масс, сомасштабных человеку при всей огромности величин.
Нерви подчеркивал: «Нужно помнить, что каждое произведение подчиняется — и чем крупнее его размеры, тем строже подчиняется — конструктивной необходимости, следствию законов природы, независимых от воли человека или его эстетических предпочтений. Профиль арочного моста с пролетом 200 или более метров должен точно следовать линии действия постоянных нагрузок Любые попытки отклониться от нее… сделают выполнение замысла невозможным… Купол с пролетом в сотню метров или свод подобной величины должны подчиняться конструктивным законам, которыми нельзя пренебречь без неприемлемого увеличения стоимости и расхода материалов»58. Он утверждал, что выдвинутые разумом новые формы, освоенные на практике, войдут в круг эмоционального восприятия, становясь элементами нового языка архитектуры и его метафор. Нерви полагал, что в принципе процесс создания формы идентичен у инженера и художника — красота конструкции выводится не из точных расчетов, но исходит от интуиции
Первый этап творчества Нерви был связан с освоением пространственных конструкций из монолитного железобетона. Среди них — трибуны коммунального стадиона во Флоренции (1930-1932) с наружными лестницами, пересекающиеся спиральные консоли которых выразительны как абстрактные скульптуры. Он построил ангары в Орвьето (1935-1938) и Орбетелло (1940-1943). Диагональные сетки ребер их сводов образуют глубокий рисунок ромбических кессонов. Пространственные очертания таких конструкций были в то время слишком сложны для точного расчета. Нерви искал форму интуитивно проверяя ее работу на моделях. Ангары в Орбетелло он выполнил из сборных элементов Для сложных пространственных форм, выполняемых в бетоне, было трудно готовить деревянные опалубки. Чтобы освободиться от них, Нерви создал новый материал — армоцемент, тонкие (15-25 мм) скорлупы которого изготавливаются из цементно-песчаного раствора, армированного стальными сетками. Из скорлуп собираются своды-оболочки, в складки которых укладываются арматура и бетон, образующие ребра. Армоцемент таким образом, служит и частью конструкции, и сборной опалубкой Его использование определило этап творчества Нерви, начавшийся в конце сороковых под девизом «прочность через форму».
В 1948-1949 гг. Нерви и архитектор Этторе Соттсасс создали выставочный павильон в Турине, с прямоугольным залом, перекрытым цилиндрическим сводом с армоцементными складками, пролетом 95 м. В зал раскрывается полуро- тонда, армоцементный свод которой имеет рисунок ребер, напоминающий ромбические кессоны античных куполов. Главный свод несут монолитные наклонные опоры разветвляющиеся наверху. Техническая рациональность соединена с выразительностью драматичного взлета конструкции — от мощной тяжести опор к легкости армоцементных складок Полуротонда вносит в целое некую историко-культурную аллюзию.
Среди наиболее выразительных армоцементных конструкций Нерви — курзал в Остии 1950, с архитектором Аттило Па Падула Центральная грибовидная опора несет здесь кессонированный армоцементный зонт Армоцементная скорлупа послужила опалубкой для мягкого рисунка сетки ребер плоских плит безбалочного перекрытия шерстопрядильной фабрики Гатти в Риме (1951-1953)
Особенно гармонично Палаццетто — здание Малого дворца спорта (1956-1957 с архит Аннибале Вителлоцци), созданное к Олимпиаде-1960 в Риме Зал его на 4-5 тыс. зрителей перекрыт пологим куполом с пролетом 60 м. опирающимся на наклонные вилкообразные опоры. Армоцементные элементы создают рисунок ромбических кессонов — напоминание о римской традиции Величины целого и элементов приведены к тонкой гармонии В другом олимпийском сооружении — Большом дворце спорта (1960, с архит. Марчелло Пьячентини) — такая гармония не сложилась Стометровый купол над залом (14-16 тыс. мест) в интерьере чрезмерно измельчен Кольцо дополнительных помещений заставило спрятать основную конструкцию в невыразительный плоский стеклянный цилиндр
Армоцементные сводчатые и купольные структуры, которыми Нерви стремился подтвердить свою концепцию архитектурной формы, многочисленны, но однообразны. Конструктивная заданность сводила к узкому диапазону возможности пространственной организации (а тем самым — использования сооружений). Ограниченным был и набор элементарных форм-знаков.
Но Нерви решительно расширил диапазон экспериментов В 1953-1956 гг с архитекторами Марселем Брейером и Бернаром Зерфюссом он построил здание штаб-квартиры ЮНЕСКО в Париже Его комплекс состоял из восьмиэтажного «трилистника» секретариата и связанного с ним через переход объема зала пленарных заседаний с трапециевидным планом. Последний перекрыт по длинной стороне железобетонной складчатой оболочкой, объединившей перекрытие и торцовые стены Промежуточный ряд колонн, отделяющий большой зал от прочих помещений, придал складчатой конструкции схему двухпролетной рамы. Оболочка открыта как снаружи, так и изнутри, образуя пластичную форму, объединенную сложным вибрирующим ритмом
