Нарсисо Томе (работал в 1715—1742 годах) и его брат Диего происходили из семьи скульпторов и резчиков-орнаменталистов — такой же, как и клан Чурригера. Они создали самый эффектный памятник испанского барокко, исключительно успешную работу — капеллу Эль Транспаренте в толедском соборе. Она была возведена между 1721 и 1732 годами и представляет собой разновидность "ка- марина" — отдельного помещения, расположенного над уровнем пола и используемого как хранилище священных реликвий. Эль Транспаренте расположен за главным алтарем. Верующий мог видеть церковную службу из пространства хоров, что соответствует решению Тридентского Собора, на котором иерархи церкви потребовали допустить мирян к участию в службе. В изогнутом двухъярусном ретабло помещается скульптурная группа "Мадонна с младенцем", занимающая центральную часть нижнего яруса. Над ней находятся сцены Тайной Вечери и Евхаристии. Окно в своде позволяет солнечным лучам проникать в помещение, и сонмы ангелов и святых, кажется, проплывают в потоках божественного света на фоне архитектурных деталей. В этом произведении, которое современники называли "восьмым чудом света", гармонично соединились живопись, зодчество и скульптура. Тем не менее это не помешало Понцу, знатоку изящных искусств и путешественнику XVIII столетия, увидеть в нем пример упадка испанского искусства.
Другим мадридским архитектором был Педро де Рибера (1683-1742). Современники высоко ценили его за удивительную творческую изобретательность, а в последующие века критики считали его несомненно сумасшедшим. Как главный архитектор Мадрида он находился в привилегированном положении и создал множество построек различного назначения и храмов, выделявшихся своими ясными и утонченными очертаниями. Лишь в частных дворцах Мадрида и в Оспицио де Сан Фернандо (1722-1729) он создал неповторимую пышность убранства, которое, однако, сосредоточилось в основном на главных порталах и окнах над ними. Подобно ретабло, они представляли собой многоярусные конструкции, изобилующие вычурным декором, включавшим раковины, "эстипете", круглые окна и другие элементы. В глубоких нишах скрываются статуи. В Испании частный дворец со сходным построением фасада существует лишь в Валенсии, где такое здание было заказано маркизом Дос Агуас и возведено по проекту художника Иполито Ровира между 1740 и 1744 годами. Здесь театрализованность архитектурной декорации находит свое наивысшее выражение в аллегорических фигурах (символизирующих реки Валенсии — Турию и Ху- кар). Скульптурные изображения фланкируют портал — этот прием автор использует вслед за Микеланджело. Помимо дворца маркиза Дос Агуас в Валенсии есть и другой памятник, который представляет собой совершенно индивидуальную интерпретацию испанского барокко. Речь идет о сооруженном прошедшим подготовку в Риме немецким архитектором Конрадом Рудольфом фасаде собора, где сочетаются выпуклые и вогнутые линии. К строительству западного фасада приступили в 1703 году; в его организации ясно читается влияние Гварино Гварини или римской архитектуры конца XVII века. Подобное решение, нехарактерное для испанского зодчества, можно встретить в соборах Мурсии, Гуадикса и Кадиса. Их трехмерные "изломанные" фасады производят впечатление филигранной работы, несмотря на свои монументальные пропорции. Между тем они гораздо более статичны, нежели современные им постройки Бальтасара Ноймана или Дитценхофера. Общую пластичность стены дополняет "ковровая" орнаментальная обработка ее поверхности, широко применявшаяся в Испании на протяжении столетий.
Как существенный вклад Испании в историю мировой архитектуры расцениваются именно региональные различия в развитии позднебарочного зодчества. Некоторые из этих тенденций в эпоху Просвещения получили название "чурригереск" — синоним дурного вкуса, однако недавно художественные достоинства многих сооружений получили достойную оценку. Кроме того, была детально изучена связь орнаментального стиля с собственно испанской традицией и воздействие концепции синтетического произведения искусства на вычурные формы декора и архитектурно-пластические решения. Зодчих Чурригера, Уртадо, Рибера не считают более малообразованными невеждами, их причисляют к самостоятельным участникам современной им дискуссии о назначении искусства.
Они развивали национальную концепцию зодчества, которая, желали они того или нет, разительно отличалась от стиля, господствовавшего при дворе Бурбонов.
Архитектура в период правления династии Бурбонов Начиная с 1720 года многоликая архитектура отдельных областей Испании постепенно приходила в упадок, по крайней мере по сравнению с придворным искусством Бурбонов, следовавшего, главным образом, классическим образцам итальянского и французского барокко. К середине века, когда уже существовали академии художеств, обе тенденции развивались параллельно, заимствуемый классический стиль так или иначе стимулировал развитие нацио
нального искусства. Обстоятельства работы архитекторов также изменились: главными заказами для них становились подряды на возведение королевских резиденций. При Габсбургах этот процесс шел довольно вяло, поскольку дело поручалось почти исключительно иностранным мастерам. Архитекторов испанского происхождения или вовсе отстраняли от работы, или же предоставляли им выполнять второстепенные работы. В церковном строительстве еще сохранялись традиции национального зодчества, в то время как убранство старых дворцов уже вышло из моды и не могло удовлетворять нуждам новой династии. Поэтому начиная с 1720 года и до конца 1780-х в стране продолжается интенсивная работа по перестройке и обновлению дворцов. В Мадриде Филиппо Юварра (1678-1736) и Джованни Баттиста Саккетти (1704—1764) перестраивают ратушу, сгоревшую в 1737 году. В этой постройке еще сохраняются элементы, напоминающие о старой испанской архитектуре. Напротив, в летних дворцах в Ла Гранже и Аранхуесе уже преобладают принципы современного французского и итальянского зодчества.
Дворец в Ла Гранхе стал первой серьезной постройкой, выполненной при Бурбонах. Охотничий домик кастильских королей в горах служил летней резиденцией ордена иеронимитов с XV и до начала XVIII века. В 1720 году эта земля стала собственностью Филиппа V, который отдал распоряжение своему придворному архитектору Теодору Ардемансу (1664—1726) разработать проект нового дворца. Вначале мастер взял за основу традиционный план испанской крепости: прямоугольный объем с угловыми башнями и крестообразной, с купольным завершением часовней на северо-западе. Расположение последней сделало ее центром композиции всего сооружения, хотя фасад с его гигантским ордером и аттиком принадлежат к числу характерных особенностей архитектуры XVIII столетия. На протяжении второго этапа строительства на ход работ наибольшее влияние оказывали итальянская и французская манеры, поскольку строительство поручили римским архитекторам Андреа Прокаччини (1671—1734) и Семпронио Субизати (1680-1758). К 1730 году они расширили главный корпус, возведя еще два сооружения: Патио де ла Эррадура на юго-западе и Патио де Лос Кочес на северо-востоке. Таким образом, старомодный "алькасар" был дополнен двумя большими дворами, более элегантным и изысканным из которых стал Патио де ла Эррадура. Центральная часть дворового фасада имеет вогнутую форму, из-за чего он и получил свое название, переводящееся с испанского как "Двор Подковы". Мансардные окна образующих замкнутое пространство двухъярусных строений чередуются с эдикулами, обрамленными парными колоннами. Этот же мотив, но в более сдержанном варианте, повторяется и на боковых фасадах. Во время этих переделок были частично утрачены угловые башни. Неоспоримым свидетельством тяготения к общеевропейским образцам является решение садового фасада дворца в Ла Гранхе. Это настоящий памятник римского барокко — он сооружался Саккетти по проекту Юварры и был завершен в 1736 году. Четыре гигантские колонны в центральной части и ряд гигантских пилястр рядом с ними сообщают всему фасаду торжественную мощь, которой не знала дотоле испанская дворцовая архитектура. Лишь позже, в 1780-х годах, была завершена постройка Коледжиаты, известной своим изогнутым фасадом, возведенным по проекту Сабатини. Очевидно, образцом для нее послужила Кол- легиенкирхе в Зальцбурге, построенная Фишером фон Эрлахом. Этот архитектор в 1721 году опубликовал трактат "Проект исторической архитектуры". Обустройством парка дворцового комплекса занимались французские садовые архитекторы и скульпторы.
После того как в Мадриде при пожаре 1734 года сгорел Алькасар и большая часть его интерьеров, возведение нового королевского дворца стало совершенно необходимым. В 1734 году Филипп V заказал архитектору из Пьемонта Филиппо Юварре подготовить проект нового здания. Исполненный план предусматривал возведение монументального комплекса, размерами превосходящего Версаль (длина фасада составляла 474 метра, в объем здания включались двадцать три внутренних двора). Резиденция должна была находиться за пределами города. Этот проект так и не был воплощен в жизнь, частично из-за нежелания короля менять местоположение своего дворца, отчасти из-за смерти самого архитектора. Его преемник, Джованни Баттиста Саккетти изменил проект Юварры и построил здание, существующее и поныне: сооружение, замкнутое вокруг центрального двора и сохраняющее угловые павильоны, напоминающие о традициях испанской архитектуры. В структуре фасада сочетаются элементы французской и итальянской придворной архитектуры: высокое основание — первый этаж и антресоль — держат на себе три яруса парадных апартаментов. Фасад скрывается за чередой гигантских колонн и пилястр. Выдающийся вперед антаблемент, в котором помещаются еще два верхних яруса, завершает это грандиозное сооружение, рассчитанное на обозрение с большого расстояния. Трактовка внутреннего пространства в основном следовала современным французским образцам. Несмотря на все усилия осовременить облик королевского дворца, его первоначальный крепостной характер изменить не удалось. Вплоть до сегодняшнего дня дворец одиноко высится над долиной Манзанарес и почти не связан с городом.
Паласио Реал в Аранхуесе — сооружение, появившееся при Габсбургах и завершенное в правление Филиппа V и Изабеллы Фарнез- ской. Бывший монастырь, расположенный в хорошо орошенной местности, пригодной для охоты, был выбран Филиппом II в качестве летней резиденции. Однако проект, созданный Хуаном Батистой Толедо и Хуаном де Эррерой был лишь частично воплощен Хуаном Гомесом де Мора. В XVII веке пожары нанесли большой урон этому дворцовому комплексу. В 1731 году Сантьяго Бонавиа (ум. в 1759 г.) приступил к его перестройке, результаты которой были уничтожены новым пожаром в 1748 году. Реконструкция, предпринятая при Фердинанде VI, проводилась в соответствии с первоначальным проектом Эрреры, предусматривавшим сооружения двухъярусного строения с главным западным фасадом и угловыми башнями. Тем не менее центральный павильон был перестроен заново, и в нем соорудили двойной лестничный марш. В 1717 году Франциско Сабатини (1722-1797) добавил два боковых крыла. Использование Бонавиа элементов архитектуры XVI века отражает стремление династии Бурбонов доказать законность своего пребывания на испанском троне. Они в большей степени, нежели их предшественники, опирались на собственно испанские традиции.
В числе дворцов, построенных при Бурбонах в течение XVIII века, можно назвать Риофрио — уменьшенный вариант мадридского дворца, и Эль Пардо, возникший еще в XVI веке и увеличенный вдвое в 1772 году Франциско Сабатини. Эти постройки не внесли радикальных изменений в процесс развития испанской архитектуры.
