Страны Юго-Восточной Азии — современные Бирма, Таиланд, Лаос, Камбоджа, Вьетнам (б. Тонкин, Аннам и Кохинхина), Малайзия (Малайя), Сингапур, Индонезия (Малайский архипелаг) и Филиппины — объединяет не только их географическое положение. Исторические судьбы и пути развития их культур имели немало точек соприкосновения, начиная уже с глубокой древности.
После начала колониальной экспансии западноевропейских держав страны Юго- Восточной Азии одна за другой теряли свою независимость, не будучи в силах противостоять вооруженным до зубов войскам Англии, Голландии, Франции и других европейских государств.
К началу XIX в. под властью колонизаторов находились уже Индонезия и Цейлон, Филиппины и Малайя с Сингапуром. В странах Индокитайского полуострова в это время шел процесс активного проникновения передовых отрядов колонизаторов — купцов и миссионеров— в экономику, торговлю и политику.
Колониальные войны начались на Индокитайском полуострове с 1824 г., когда англичане захватили южные районы Бирмы.
Особенной интенсивности захватнические войны достигли во второй половине XIX в.: в 1852—1853 гг. английские войска оккупировали еще ряд районов Бирмы, в 1860 г. Франция захватила Лаос, Камбоджу, Тонкин, Аннам и Кохинхину, навязав им кабальные «договоры» о протекторате и объединив эти страны в 1887 г. в так называемый «Индокитайский союз», превратившийся потом во французский Индокитай.
Только Таиланд оставался формально независимым государством, но и его самостоятельность была подорвана неравноправными договорами 1855 и 1857 гг. с Англией и США.
Народы Юго-Восточной Азии не могли примириться с колониальной эксплуатацией. Вся история этого района, начиная с первой половины XIX в., по сути дела,— история борьбы с захватчиками, история национально-освободительного движения.
Судьбы национальной культуры и архитектуры стран Юго-Восточной Азии в XIX — начале XX вв. обладают многими схожими чертами. В Индонезии и Бирме, во Вьетнаме и Камбодже, в Таиланде и на Филиппинах в XIX в. происходили близкие по существу процессы насильственного насаждения европейской культуры.
В работах буржуазных исследователей нередко можно встретить попытки хотя бы частичного и косвенного оправдания культурной экспансии Запада. Утверждается, что захватчики несли народам завоеванных стран более высокую культуру, внедряли последние технические и эстетические достижения своих развитых в экономическом и культурном отношении стран.
Действительно, например, в области архитектуры, строительства и особенно градостроительства колонизаторы внедрили в завоеванных странах ряд последних (современных им) достижений. В конце XIX в. в городах — колониальных центрах Юго-Восточной Азии — появились первые образцы комфортабельных жилых и общественных зданий европейского типа с водопроводом и канализацией. В крупных городах были заложены основы современного городского транспорта.
Об оперативности колониальных властей свидетельствует, например, тот факт, что первый трамвай в Бангкоке и Рангуне был пущен в самом начале XX в., т. е. почти одновременно с трамваем Москвы и Петербурга. В конце XIX в. в Юго-Восточной Азии развернулось интенсивное строительство железных дорог.
Но все эти достижения современной культуры не служили порабощенным народам. Новые города и жилища, железные дороги и фабрики предназначались лишь для наиболее эффективной эксплуатации богатств завоеванных стран. Благами «европейской цивилизации» могли пользоваться только сами захватчики и незначительная прослойка коллаборационистов из местного населения.
Национально — освободительное движение в Юго-Восточной Азии в XIX — начале XX вв. принимало не только формы прямого сопротивления захватчикам, но и проявлялось в стремлении сохранить достижения национальной культуры, активно противопоставить ее культурной экспансии западных держав. Это сказалось и в области архитектурного творчества. Поэтому почти во всех странах Юго-Восточной Азии в XIX в. можно видеть два диаметрально противоположных направления в развитии архитектуры.
Одно из них обслуживало колонизаторов, которые уже с конца XVII в. приступили к строительству в прибрежных районах городков-крепостей с применением последних достижений западного фортификационного искусства. Создание таких укрепленных опорных пунктов колониализма продолжалось до середины XIX в.
В это время позиции захватчиков в Юго-Восточной Азии стали достаточно прочными для того, чтобы начать интенсивное строительство неукрепленных городов европейского типа. Особенно быстро эти новые города начали расти на рубеже XIX и XX вв.
Однако, несмотря на свои относительно крупные масштабы, новое строительство в основном сосредоточивалось лишь в немногочисленных административных центрах колоний. В других районах завоеванных стран сооружались обычно отдельные административные и жилые здания европейских резидентов.
Второе направление в архитектуре Юго- Восточной Азии было связано с национальными традициями. По своему объему возведение традиционных зданий не только не уступало, но подчас в целом по отдельным странам и превосходило «колониальное» строительство.
Не говоря уже о народном жилище, которое повсеместно в рассматриваемый период строилось в соответствии с национальными традициями, — в странах Юго-Восточной Азии возводился ряд построек, продолжавших линию развития национального зодчества.
В первую очередь это были культовые здания. Именно духовенство (в подавляющем большинстве случаев буддийское) выступало в роли хранителя и защитника национальных культур ряда стран. Буддийское духовенство прекрасно сознавало, что потеря национальной независимости их странами в сочетании с активной миссионерской деятельностью колонизаторов-христиан может привести к ликвидации буддизма как реальной политической и идеологической силы.
Это и было одной из основных причин активизации деятельности буддистов в области пропаганды и распространения национальных культур. Это же толкало буддийское духовенство на активное участие в национально-освободительной борьбе, вопреки догматам буддийской религии о непротивлении злу насилием.
Национальная линия развития архитектуры существовала и в строительстве царских и феодальных резиденций стран Юго-Восточной Азии. До конца XIX в. в некоторых странах, не полностью захваченных колонизаторами, продолжали строить дворцы и города-резиденции правителей пока еще формально независимых районов. К числу крупнейших ансамблей этого направления относятся центр г. Мандалая в Бирме, королевский дворец Чакри в Бангкоке (Таиланд) и др.
Взаимоотношение этих двух направлений развития архитектуры в странах Юго- Восточной Азии было сложным и противоречивым. В национальное зодчество проникали новые строительные материалы — металл, цемент, а позднее и железобетон.
Местные архитекторы начали использовать элементы европейской ордерной архитектуры и в гражданских (дворцовых) и в культовых зданиях. Вместе с тем колонизаторы в своем строительстве не могли не считаться с особенностями тропического климата, что накладывало определенный отпечаток на характер архитектуры жилых и конторских зданий в странах Юго-Восточной Азии. С начала XX в. можно заметить также и проникание некоторых форм национальной архитектуры завоеванных стран в «европейское» строительство.
Города, создаваемые колонизаторами, вначале служили форпостами для дальнейшего продвижения в глубь будущих колоний, а впоследствии стали играть роль их административных центров.
Первые города-крепости, построенные в Юго-Восточной Азии в XVI—XVII вв. на побережье Андаманского моря и островах Малайского архипелага, принадлежали португальцам и голландцам. Старинные чертежи этих крепостей показывают, что они мало чем отличались от европейских сооружений своего времени.
Система рвов, бастионов и крепостных стен защищала небольшие городки с сетью узких улиц, застроенных домами европейского типа. Центральными зданиями были соборы и дома губернаторов. Первой европейской крепостью в Юго- Восточной Азии была Португальская Малакка, основанная в 1511 г. португальским захватчиком Д’Альбукерком.
От этой крепости, изображенной на гравюре XVII в., сохранились один из фортов, руины португальской церкви св. Павла 1521 г., которая была первой монументальной европейской постройкой в Юго-Восточной Азии, и здание ратуши, возведенной голландцами между 1641 и 1660 гг.
Остатки земляных и каменных фортов, отдельные здания и руины казематов, церквей и других построек XVI—XVII вв. сохранились также в Маниле (Филиппины), Джакарте (Индонезия), Сириаме, близ Рангуна (Бирма), и в некоторых других городах Юго-Восточной Азии.
Тип города-крепости существовал в колониях до XIX в., т. е. до начала интенсивной эксплуатации богатств уже завоеванных стран. К началу XIX в. крепости частично или полностью утратили свое значение и, как правило, были поглощены быстро растущими вокруг них городами.
Застройка этих городов была преимущественно деревянной, она не сохранилась, поэтому о характере колониальных центров Юго-Восточной Азии середины XIX в. можно судить главным образом по свидетельствам путешественников, побывавших там, и по их рисункам. Например, подробное и яркое описание Батавии и Сайгона оставил К. М. Станюкович, посетивший эти города в 1861 и 1862 гг.
Батавия (Джакарта) состояла в то время из двух частей. В нижней, прибрежной части города находились жилые кварталы коренного населения и небольшой район, тесно застроенный конторскими, банковскими и складскими зданиями европейского типа.
Нижний, туземный город с его скученной, почти лишенной зелени застройкой был неблагоустроенным и грязным и являлся рассадником болезней.
Он представлял полную противоположность верхнему, «европейскому» городу. Это был район, застроенный виллами, утопающими в зелени, снабженными всеми видами современного благоустройства, с развитой сетью удобных мощеных дорог.
Батавия была в середине XIX в. городом, уже достаточно обжитым европейскими колонизаторами.
Она росла постепенно вокруг своего первоначального ядра — крепости, не имея при этом заранее составленного генерального плана. В XIX в. Батавия стала обычным приморским городом без четкой системы уличной сети со стихийно сформировавшимся деловым центром.
Несколько иначе обстояло дело в странах Индокитайского полуострова и Малайи.
Активное проникновение французских и английских колонизаторов в эти страны, сопровождавшееся разорительными войнами, происходило на протяжении всего XIX в., поэтому новое капитальное строительство велось здесь в крайне ограниченных масштабах, вплоть до конца XIX — начала XX вв.