Холм увенчан зданием капеллы. Неоштукатуренные кирпичные долевые стены объединяют ее зал и замкнутый дворик Крутая односкатная деревянная кровля на стропилах открыта в интерьер, лишенный декора Пространство направлено к восточной стеклянной стене, за которой открывается поляна с высоким белым крестом на фоне темных елей. Лаконичная форма, чуждая риторике несет многослойную метафору. Сильно и чисто эмоциональное воздействие пространства, сформированного светом, как и простейшими, не скрытыми отделкой материалами.
Выразительность, основанная на четкой организации формы и фактуры материалов, точно найденных отношениях с природным ландшафтом, отличает жилые комплексы, построенные супругами Сирен в Ота- ниеми в Тапиоле. Пятиэтажные дома с поперечными бетонными несущими стенами квартала Отахарью в Отаниеми (1956) имеют наружные ограждения из поясных панелей, облицованных черно-коричневым канадским тиковым деревом. Балконы с ограждениями из матового стекла объединены в легкие стальные «этажерки» и независимы от стены Широкий шаг несущих стен обеспечил вариабельность планировки жилищ.
В 1960-е гг. супруги Сирен, достигшие широкой известности, выполняли многочисленные крупные работы, сама солидность которых исключала парадоксальность замыслов и силу простоты ранних произведений. Вместе с ними исчезла и опознаваемая «финская специфичность» — Сирены растворились среди признанных «метров» коммерческой архитектуры, имеющей вненациональный характер.
Финский регионализм 1950-х основывался прежде всего на достижениях и репутации Алвара Аалто, во много меньшей степени — «звезд» второй величины В целом он имел личностную окраску, а его достижения материализовались в объектах — зданиях, группах зданий, гармонично вписанных в контексты но всегда самоценных. Своеобразие шведской архитектуры основывалось прежде всего на качествах формируемой среды, ее систем, но не отдельных объектов. Соответственно ассоциировалось оно не со знаковыми фигурами создателей стиля и их произведениями, а с деятельностью национальной архитектурной школы, имевшей свой «первый эшелон» профессионалов, но не безусловного лидера (подобного Аалто)
Шведский неорегионапизм материализовался в комплексных объектах — системном развитии городов, среде их структурных единиц Системная постановка проблем развития городов и жилищного строительства была частью «шведской модели социализма», на которой основывалась политика правительства социал-демократов Она определила и подход к архитектуре как составляющей комплексной среды, с характерной для нее рассредоточенностью антропогенных элементов среди своеобразно живописных природных ландшафтов.
Большое влияние имела идея переведенной на шведский язык книги Льюиса Мамфорда «Культура городов» (1943) — использовать организацию систем обслуживания населения для структурирования городских массивов, расчленения их на «соседства» Предполагалось, что в пределах обозримых структурных единиц восстановится уклад старых поселений, где каждый ощущает обязательность традиционных схем поведения, а социальный контроль общины гарантирует их осуществление
Ниже мы остановимся на «шведской модели» развития большого города Сейчас обратимся к жилым комплексам шведских городов сороковых-пятидесятых годов Единство их среды воспринималось как задача, имеющая социальные содержание и эстетические аспекты, унаследованные от концепции «нового эмпиризма» (хотя само это направление в архитектуре перестало существовать, когда исчезли породившие его причины, связанные с обстоятельствами военного времени)
Первые соседства формировались на основе лозунга, выдвинутого перед войной функционалистами: «солнце—свет—воздух», предполагавшего полную проницаемость среды Привычным его воплощением была строчная застройка Но появилось и воплощение идущего от утопических проектов Ле Корбюзье образа «города башен».
В сороковых годах в Швеции стали применять односекционные дома-башни для скалистых участков. С. Бакстрём и Л. Рейниус при застройке квартала Данвикс- клиппан в Стокгольме (1943) на прибрежных скалах сгруппировали вокруг гранитной вершины 9 девятиэтажных башен. Дома с центральным расположением вертикальных коммуникаций (лифты и обычная для Швеции винтовая лестница) получили «кристаллические» очертания — в плане квадрат со срезанными углами, венчание высокой кровлей, — как бы продолжающие пластику сурового пейзажа. Единство построек со скальным массивом подчеркнуто и плотными цветами окраски зданий — темно-красными, земельно-коричневыми и пр.
Социологические аспекты идеи «соседств» побуждали к пространственной разграниченности таких единиц, созданию их замкнутого периметра. Бакстрём и Рейниус использовали для этого трехлучевые секции, чтобы не возвращаться к прямоугольным системам. В стокгольмском квартале Грёндал (1944-1946) они складываются в сотообразные структуры с полузамкнутыми двориками, укрытыми от ветров (квартал на высоком плато над озером) В квартале Роста в Эребру (1947, Бакстрём и Рейниус) трехлучевые секции соединены в группы зигзагообразных очертаний которые двумя широкими петлями охватывают обширные озелененные пространства В микрорайоне Барунбакарна того же Эребру (1952-1957) архитекторы П Экхолм и С. Уайт придали периметральной обстройке обширного внутреннего пространства очертания сложного неправильного меандра, вдоль внешней стороны которого проходят проезды и подъездные тупики, внутри же — только пешеходные дорожки Такие приемы обеспечили застройке, наделенной нарочитой живописностью в традиции неоэмпиризма, как бы непринужденное врастание в ландшафт. Но схемы, ясные на плоскости чертежа, в натуре трудно обозримы и неудобны для ориентации в пространстве Меандры и цепи «трилистников» не получили распространения. Сохранившаяся тенденция к созданию живописных пространств, включенных в ландшафт, побуждала, однако, использовать для периметральной застройки «соседств» протяженные корпуса с секционной структурой, очертания которых мягко изогнуты в соответствии с рельефом. В сочетании с протяженными корпусами использовались вертикальные «кристаллические» объемы домов-башен в 10-16 этажей, разнообразие типов которых быстро разрасталось Контрасты усиливали живописность.
