“Памятник архитектуры“, “шедевр архитектуры” — эти слова почему-то ассоциируются у нас с глубокой стариной, прошлым, которого не вернуть. Мы почти смирились с тем, что современный город должен представлять собой скопление бетонных коробок, где нет места нерациональности, романтике и фантазии. О современной архитектуре (именно об архитектуре, а не умении возводить в кратчайшие сроки из массово выпускаемых материалов нечто пригодное для работы и жилья) мы не знаем почти ничего.
Тем не менее, современная архитектура существует. Для того чтобы ее увидеть, не нужно лететь на другую планету. Разговор о современных архитектурных памятниках мы начнем с Вены, чопорного бюргерского города, на “правильных” улицах которого в 80-90-е годы XX века появились необычные здания, словно сошедшие с детских рисунков.
Их ярко раскрашенные фасады, дополненные лепными украшениями и мозаикой, крыши и балконы, на которых свободно растут трава и деревья, готические шпили и золотые купола-луковицы явно вступают в противоречие с псевдо-классической архитектурой центра австрийской столицы и унылой монотонностью ее окраин. Однако горожане обожают эти дома, охотно живут в них и с необычайной гордостью демонстрируют их приезжим. Необычные здания стали туристской достопримечательностью Вены, а наиболее радикальное из них — Hundertwasser Haus — символом города, не менее значимым, чем знаменитый Оперный театр. Все эти “пряничные домики” появились на свет благодаря одному человеку — архитектору-самоучке Фридриху Хундертвассеру, который, несмотря на отсутствие специального образования и репутацию городского сумасшедшего сумел стать одним из наиболее почитаемых деятелей архитектуры XX века.
Наследник Антонио Гауди Фридрих Хундертвассер родился в 1928 году, двумя годами позже смерти Антонио Гауди — не менее эксцентричного архитектора, романтика от архитектуры, населившего Барселону фантастическими постройками. Со смертью Гауди, казалось бы, закончился период индивидуальной авторской архитектуры с ее образностью, любовью к деталям и, в буквальном смысле, рукотворностью.
Романтическую архитектуру сменил рационализм, и в разных городах и странах вытянулись шеренги однообразных построек, лишенных “архитектурных излишеств” и прочих утопических глупостей. Но уже через полвека живая архитектура Антонио Гауди нашла своего последователя.
Яркие, непредсказуемые и по-детски наивные постройки Фридриха Хундертвассера являются продолжением его яркой, непредсказуемой и бурной жизни. По всей вероятности, первый импульс к архитектурному творчеству художник получил не благодаря, а вопреки трагическим жизненным обстоятельствам. Вторая мировая война и распространение нацизма в Австрии, которые Хундертвассер пережил, будучи подростком, на всю жизнь оставили след в его сознании и породили концепцию дома-убежища, в котором можно скрыться не столько от природных катаклизмов, сколько от людской жестокости. Многими годами позже это проявилось в проектировании домов-муравейников, домов-нор и прочих природных укрытий, мало напоминающих традиционное городское жилье.
Пережив войну, Хундертвассер стал художником-графиком. К слову, все его художественное образование заключалось в трех месяцах обучения в Венской академии искусств, однако это не помешало критикам и прессе обратить внимание на творчество молодого индивидуалиста. В графических работах Хундертвассера очень часто присутствовала архитектурная тематика: многие картины были посвящены размышлениям о городе, жилище человека и природе и т.д.
Новый импульс к творчеству Хундертвассеру дали многочисленные путешествия. Кругосветные путешествия на собственном судне, восстановленном из старой разбитой торговой посудине, дали возможность художнику побывать в Америке, Японии, Африке и познакомиться с самобытной культурой неевропейских народов. В одном из таких путешествий Хундертвассер нашел спутницу жизни. Брак европейца и африканки, хотя и просуществовал недолго, оказал огромное влияние на все последующее творчество художника: и в картинах, и в постройках Хундертвассера явственно читаются экзотические, почти дикарские мотивы. С таким багажом Хундертвассер вступил в полосу зрелого архитектурного творчества, если наивную архитектуру вообще можно считать зрелой.
Архитектуру рационализма Хундертвассер критиковал, считая ее нездоровой и мешающей самореализации человеческой личности. Он говорил, что типовые дома похожи на казармы и тюрьмы, что города, где все живут в тесноте и вынуждены постоянно общаться друг с другом, вредят человеческой психике и разрушают живую природу.
В то же время и представления Хундертвассера о здоровой архитектуре, были, мягко говоря, эксцентричными. Образцами здоровой архитектуры XX века он считал не только постройки модерна и творчество Антонио Гауди, но и кварталы городских трущоб, дома бедняков, построенные хозяевами вручную, без всякого проекта, плавучие жилые суда и даже …расписанные стены общественных туалетов.
Еще одним примером эксцентричности архитектора стала выдвинутая им идея “оконного права”, которую он совершенно серьезно отстаивал в муниципалитете. Идея заключалась в том, что каждый горожанин, высунувшись из своего окна, имеет право расписать вокруг его стену яркими красками так далеко, как может дотянуться руками. Таким образом, он выразит себя, и всем станет ясно, что здесь живет свободный человек.
Конечно, эта идея не получила статуса городского закона. Зато Хундертвассеру доверили расписать пространство вокруг окон на нескольких зданиях, и унылые однообразные фасады типовых домов ожили, сверкая яркими красками и мозаикой. Процедуру раскраски стен вокруг окон Хундертвассер называл “лечением” и практиковал не только на жилых, но и на промышленных зданиях. Он признавал необходимость промышленности, но считал, что она, как минимум, должна выглядеть дружелюбно и весело, и вызывать у человека положительные эмоции. Реализуя свои идеи на практике, даже мусоросжигательный завод архитектор раскрасил в яркие цвета, и увенчал башней-трубой с золотым шаром.
О деревьях-жильцах Хундертвассера по праву считают одним из основоположников архитектурной экологии. По его мнению, люди слишком много места на земле отняли у его законных владельцев — растений, и эту несправедливость необходимо срочно исправить. Причем исправлять ситуацию Хундертвассер предлагал следующим образом: в каждом доме, построенном на поверхности земли, деревьев должно быть столько же, сколько и людей. Таким образом, дереву придавался статус полноправного жильца. Так в творчестве архитектора появились дома-поляны, дома с садами на крыше.
Кульминацией идеи стал знаменитый “дом Хундертвассера” в Вене, права построить который архитектор многие годы добивался от городских властей. Сейчас это здание с разноцветным фасадом, декорированными мозаикой окнами и деревьями на крыше является настоящей жемчужиной австрийской столицы. Золотые купола дома устремляются в небо. Архитектор считал, что это обозначает свободолюбивый характер обитателей дома, его устремление ввысь. Кстати, Хундертвассер утверждал, что по-настоящему “здоровы” только те страны, в архитектуре которых традиционно присутствуют золотые купола, относя в этот список и Россию…Благоустройство вокруг дома повторяет естественные формы небольших холмов: все оставлено в первозданном виде…
Странный человек, называвший себя загадочным псевдонимом “Хундертвассер”, что переводится с немецкого как “сто вод”, и подаривший миру удивительные постройки, умер в конце прошлого года, лишь немного не дожив до нового тысячелетия. Он запомнился современникам как слегка сумасшедший художник, который зимой и летом ходил в непарных рваных шлепанцах, читал лекции в голом виде и до самой старости считал любимыми литературными персонажами Пятачка и Винни-Пуха.
Тем не менее, власти и общественность удивительно легко соглашались на осуществление странных архитектурных проектов. Может быть, потому что именно такой праздничной, наивной и по-детски беспечной архитектуры и не хватало усталым горожанам?
