Художественная культура народов, в течение многих веков лишенных политической самостоятельности, развивавшихся под длительным национальным, культурным и религиозным гнетом завоевателей, представляет собой особый интерес для исследователя. В условиях непрерывной борьбы за сохранение каждой крупицы своей этнической самобытности многие черты и тенденции культурного развития, менее заметные в более благоприятных исторических условиях, здесь нередко предстают перед нами в обостренной форме.
В пределах нашей страны одним из регионов с такой нелегкой и интересной исторической судьбой является Западная Украина — Галиция с крупным политическим и культурным центром г. Львовом. В течение всех шести веков иностранного господства на этой территории, насильственного ополячивания и онемечивания, католической, а позднее и униатской религиозной экспансии, коренные жители этих земель — галичане, или русины, как их иногда называют, сумели сохранить язык, культуру, обычаи, родственные соседним вос-точноукраинским, и православную религию своих предков. А главное, не только сохранить, но и постоянно развивать те черты национальной самобытности и исторической преемственности, которые по сей день объединяют их в единое этническое целое с украинским народом, но и определяют региональную специфику культуры Западной Украины.
Настоящая статья посвящена рассмотрению двух львовских церквей — св. Николая и св. Онуфрия. Эти два памятника объединяет не только религиозная, территориальная и национально-культурная общность, но и значительная близость их истории, принадлежность к единому типу сооружений — центрическим крещатым церквам. Поскольку оба храма в течение своей многовековой истории подвергались неоднократным переделкам, то сравнительный анализ, проводимый в динамике их композиционного формирования, может расширить наши представления об истории архитектуры этих памятников, об общих тенденциях развития «русского» направления во львовской архитектуре и проблемах преемственности в использовании национальных традиций.
Возникновение церквей св. Николая и св. Онуфрия, согласно письменным источникам и данным археологии, относится к XIII в. — периоду расцвета Галицкого княжества и первых упоминаний о г. Львове. Оба храма расположены в непосредственной близости друг от друга в районе Подзамче, на склоне Княжьей горы, бывшей центром города в его древнерусский период (ныне ул. Богдана Хмельницкого). Позднее, когда центр Львова сместился южнее, этот район под именем Краковского предместья оставался местом наибольшего сосредоточения православного населения города.
Известно, что Николаевская церковь уже к 1292 г. была каменной и использовалась как придворная княжеская. Как показали археологические раскопки 1977 г., церковь стояла на старом кладбище, и, возможно, на ее месте ранее существовала более древняя деревянная. На основании этих исследований и фактов, обнаруженных при реставрации 1924 г., можно утверждать, что крещатый план церкви св. Николая с тремя апсидами восточной ориентации и эллиптическим центральным куполом сохранился с XIII в. почти неизмененным и единственным в своем роде среди храмов южной Руси. От первой, каменной Николаевской церкви остались нижняя часть каменных стен, апсиды, сложенные из тесаных блоков белого известняка, фундаменты апсид, выполненные из камня более грубой обработки.
Церковь св. Онуфрия первоначально, очевидно, также была деревянной, поскольку расположена на территории монастыря, основанного в последней трети XIII в. В XV в. монастырь перешел в ведение православного монашеского ордена василиан, и в 1518 г. князем Константином Острожским была возведена каменная церковь св. Онуфрия. Этот ранний храм был, по-видимому, однонефным и однокупольным, поскольку его дальнейшее композиционное развитие происходило в более позднее время. Визуальный осмотр внутреннего помещения наиболее старой части церкви, возведенной в XVI в., позволяет отнести ее к типу небольших трехчастных храмов, распространенных в Галиции и на Волыни.
Переломным моментом в истории обоих, памятников стал конец XVII в., когда начались значительные работы по их перестройке.
Здесь следует отметить, что с середины XVII в. во Львове начинается период экономического и культурного упадка, что было связано с общим экономическим развалом в Речи Посполитой. Городское мещанство и ремесленные цехи начинают разоряться, постоянные пожары и эпидемии в городе, военные действия в Галиции и под стенами самого Львова ведут к бесконечным разрушениям. В подобной обстановке, когда темпы общегородского строительства во второй половине XVII в. замедлились, во Львове неожиданно развернулись обширные работы по возведению и перестройке православных культовых сооружений. На основании подробного описания этого периода львовского зодчества, данного Г. С. Островским, и списка памятников архитектуры Львовского историко-архитектурного заповедника, приводимого В. С. Вуйциком, нетрудно подсчитать, что с 1650 по 1700 г. в городе было построено только два католических храма (босых кармелиток, 1642—1683, и костел на ул. Кривоноса, 1660) и достраивалась башня иезуитского костела, в сравнение с девятью католическими культовыми постройками первой половины XVII в. В тот же период в православном культовом строительстве были почти полностью перестроены церкви св. Николая (закончена в 1710) и св. Онуфрия (1680—1701), построена церковь Петра и Павла (1668), возведены в Онуфриевском монастыре звонница (1681), кельи (1683—1746), стены (1693) и часовня св. Троицы (закончена в 1701), восстановлена после пожара башня Корниякта (1678) и каплица Трех святителей (1671), обе при Успенской церкви, — всего девять объектов, в сравнение лишь с двумя постройками в первой половине века (завершение в 1629 г. строительства Успенской церкви и возведение в 1644—1645 гг. нынешнего объема Пятницкой церкви).
Причину этого внезапного роста православного культового строительства, на наш взгляд, следует искать в политических событиях того времени на Украине, вызвавших подъем национального самосознания галичан: в восстании украинского народа под руководством Богдана Хмельницкого против польского владычества (дважды, в 1648 и 1655 гг. войска легендарного гетмана подходили под стены Львова), в воссоединении Левобережной Украины с Россией в 1654 г. Определенную роль в этой активизации строительства сыграл и русско-польский договор «О вечном мире» от 1689 г., девятый пункт которого требовал соблюдения польскими властями лояльности по отношению к украинскому и белорусскому населению и православной церкви.
О степени обновления в процессе перестройки объемно-пространственной композиции церкви св. Николая, в сравнение с ее первоначальным видом, судить трудно, поскольку какого-либо графического изображения прошлой постройки пока не обнаружено. Однако есть основание полагать, что, несмотря на некоторую переделку нартекса, общее композиционное решение храма осталось в основном прежним. Толщина массивных стен, небольшие лишенные наличников окна, скромный профиль карниза и фактическое отсутствие каких-либо декоративных элементов во внешнем облике постройки — все это мало вяжется с архитектурными вкусами XVII в. Если же учесть и то, что ажурный фонарь над средней апсидой и пилястры на западном притворе появились лишь при реставрации 1800 г., то суровый, аскетический образ храма убедительно свидетельствует о стремлении перестраивавших его зодчих сохранить дух и облик средневековой церкви XIII в. князя Льва Даниловича Галицкого.
Если церковь св. Николая подверглась перестройке на базе «охранительной» концепции воссоздания ее облика XIII в., то идея, положенная в основу перестройки церкви св. Онуфрия, заключала в себе явную метаморфозу. К ее первоначальному объему XVI в. с севера и юга были пристроены два укороченных нефа с апсидами с восточной стороны и куполами над ними, что превратило Онуфриевскую церковь в центрический крестовокупольный храм и, фактически, привело ее плановую структуру в один типологический ряд с более древней Николаевской церковью, игравшей, возможно, роль прототипа при перестройке Онуфриевской.
Здесь нужно отметить, что этот архаичный тип крестовокупольной схемы XII—XIII вв. в других районах Украины в это время уже не применялся. Автор известного труда «Архитектура Левобережной Украины XVII—XVIII веков» М. П. Цапенко в своем исследовании не приводит ни одного случая использования этой композиции в восточно-украинском зодчестве XVII в. В случае же с Онуфриевской церковью мы сталкиваемся с поразительным явлением: храму, возведенному в XVI в., в процессе перестройки в конце XVII в. придается плановая композиция, характерная для XIII в.
В пользу предположения о том, что церковь св. Николая, возможно, использовалась как принципиальный прототип при перестройке церкви св. Онуфрия, свидетельствует и то, что помимо общего типологического сходства планов оба памятника объединены целым рядом близких по своим формам деталей объемного решения: изломанными двускатными крышами центральных нефов и мягко подчеркивающими этот излом фронтонами, почти одинаковой формы в обоих храмах; схожими шлемовидными покрытиями куполов; значительной близостью форм и декора главки на средней апсиде Николаевской церкви с главками боковых куполов Онуфриевского храма, с той лишь разницей, что первая имеет световые проемы в барабане, в отличие от глухих барабанов главок второй.
Причину этого явления, на наш взгляд, следует усматривать в специфике того исторического момента, когда велась эта перестройка, в условиях общего положения украинского населения, всеми силами боровшегося против угрозы этнической ассимиляции в польской среде. Во второй половине XVII в. на фоне общего политического и экономического кризиса Польши, ее нескольких поражений в недавних войнах с Россией, тесной связи духовенства львовской епархии и Успенского львовского братства с русскими правительственными кругами и, наконец, только что произошедшего освобождения Левобережной Украины от панского гнета и ее воссоединения с Русским государством, в среде коренного украинского населения Галиции, безусловно, поднялась новая волна национального самосознания и естественная при этом активизация исторической памяти народа. Именно новая актуальность и популярность памяти о былой независимости и могуществе Галицко-Волынской Руси в народе и в среде православного духовенства Львова и явилась, на наш взгляд, той патриотической идеей, по которой церковь св. Николая реконструировалась в формах, максимально приближенных к ее первоначальному облику XIII в., а более поздняя церковь св. Онуфрия намеренно архаизировалась «под XIII в.».
Вышеизложенный факт, а также знакомство с историей православной культовой архитектуры на Волыни и в Белоруссии приводят нас к более общей мысли о том, что на территориях, где была реальной угроза культурной ассимиляции местных жителей в среде завоевателей, в архитектурной практике коренного населения сравнительно дольше просуществовали архаичные типы построек, в первую очередь культовых, как сознательная форма борьбы за сохранение и стимулирование этнического и культурного самосознания, исторической памяти и традиции в народных массах.
В последующем Николаевская и Онуфриевская церкви неоднократно подвергались незначительным перестройкам и доделкам. В частности, в 1776 г. в церкви св. Николая была перестроена ризница, в 1800 г. после пожара 1783 г. — купол, тогда же средняя апсида получила главку, а западный притвор — пилястры. Интерьер храма относится к середине XVIII в. В Онуфриевской церкви в 1902 г. велись строительные работы в северном нефе и в каплице св. Троицы, в результате которых погибло надгробие первопечатника Ивана Федорова, похороненного здесь в 1583 г. В интерьере церкви по сей день сохранилась живопись XVII—XVIII вв.
Непосредственное сравнение обоих памятников при явной типологической общности их планов и сходстве некоторых элементов объемно-пространственных решении выявляет вместе с тем существенное различие объемных черт и архитектурно-художественных образов обеих церквей.
Храм св. Николая предельно суров и аскетичен. Гладкие оштукатуренные плоскости его фасадов почти не расчленены никакими тягами, а плоские, узкие пилястры на западном притворе в сочетании с небольшими помещенными в широких раструбах окнами нижнего яруса церкви и узкими арочными нишами на западном фасаде как бы подчеркивают толщину и массивность стен постройки, военный, крепостной характер ее облика. Это впечатление еще больше усиливает шлемовидная форма куполов над средокрестием и центральной апсидой храма и такие же покрытия главок над куполами. Три креста — вертикальных акцента, поставленных строго в линию по центральной оси церкви, над середине фронтона и на обеих главках, характерны — украинской традиции. Еще в первоначальной Николаевской церкви XIII в. применение кладки из тесаных блобелого известняка свидетельствовало о принадлежности постройки к характерной древнерусской строительной школе. В перегноенном объеме храма показательным примером преемственности в строительных традициях. служит проложенная прямо в толще озерной стены среднего нефа каменная лестница, ведущая на хоры, — прием, распространенный в древнерусском зодчестве и, в частности, в Галицко-Волынеком княжестве. Построенная в 1776 г. ризница в северном неге не нарушила сколько-либо существенно общий облик храма, и лишь поставленный в 1300 г. ажурный фонарь на куполе средней рисиды мало вяжется со средневековым лаконизмом форм Николаевской церкви.
Совсем иной характер имеет художественный облик Онуфриевского храма. Несмотря на архаичную схему плана, эта изящная и легкая постройка, несомненно, является произведением позднего львовского ренессанса. Светло-серые оштукатуренные плоскости стен контрастно оттенены мощным карнизом, а на западных и боковых фасадах малых нефов еще и расчленены пилястрами. Крупные полуциркульные окна, в большинстве своем окруженные арочными наличниками, на боковых фасадах малых нефов еще украшены замковыми камнями и валиками.
Арки окон повторяются в несколько меньших по размерам нишах с иконами, сосредоточенными на западном фасаде храма. Четыре из них в два яруса фланкируют дверной проем по оси центрального нефа и большое окно над ним; еще одна ниша расположена посреди фронтона главного нефа, зрительно продолжая осевую линию всего западного фасада, завершенную ажурным крестом. Небольшие ниши расположены также по осям западных фасадов боковых нефов, выше над ними, в верхних частях треугольных фронтонов находятся маленькие овальные ниши, и так же, как центральную ось фасада, оси боковых нефов венчают ажурные кресты.
Особо следует сказать о порталах церкви. Главный вход в храм оформлен предельно скромно, и его значение подчеркнуто лишь расположением на центральной оси, да большой пологой папертью. Еще два входа находятся на западных фасадах боковых нефов, резные порталы которых справедливо считаются одними из лучших во всей львовской ренессанской архитектуре. Над обоими боковыми порталами находятся горизонтально расположенные эллиптические окна с лепными наличниками, к дверям ведут скромные лестницы. Еще одна лестница — винтовая находится в полукруглом выступе на стыке среднего и северного нефов и ведет на хоры.
Оба купола церкви, расположенные над боковыми нефами, поставлены на восьмигранных барабанах и имеют шлемовидные покрытия; над каждым из них возвышается главка с крестом; над средним нефом поставлен ажурный фонарь, также с крестом. Любопытно, что если в церкви св. Николая все вертикальные акценты расположены по продольной оси восток — запад, то в церкви св. Онуфрия обе главки и центральный фонарь с крестами поставлены по поперечной оси север—юг, что также характерно для традиций украинской архитектуры.
Сравнение этих двух архитектурных памятников, законченных в своем нынешнем облике почти одновременно в конце XVII — начале XVIII в. и приведенных в процессе перестройки к единой типологической схеме плана, обнаруживает тем не менее два совершенно различных произведения архитектуры. Николаевская церковь, невзирая на все переделки в конце XVII — начале XIX в. по духу и образу своему остается памятником XIII в., а Онуфриевская церковь при всей архаике своего плана принадлежит, несомненно, XVII в. не только датой постройки, но и всем своим художественным строем. И это лишний раз свидетельствует о необычайно сложной механике взаимодействия истории и архитектуры, традиции и новаций и неоднозначности каждого конкретного результата этого взаимодействия.
