ПЕРИОД модерна совпал с высшим расцветом конкурсного проектирования. Как правило, конкурсы проводились архитектурными обществами по заказам владельцев — учреждений, фирм и частных лиц. Творческие состязания помогали найти оптимальное решение заданной темы или, по крайней мере, давали исходный материал для ее дальнейшей разработки. Участие в них нередко открывало путь к получению выгодных заказов на постройки, позволяло завоевать известность или упрочить свое реноме. Результаты открытых конкурсов выставлялись и публиковались, становясь неотъемлемой активной частью архитектурной жизни.

Конкурс на лучший проект перестройки доходного дома надворного советника барона И. В. фон Бессера стал беспрецедентным по числу представленных работ (88!) 69. Многие из них, благодаря усилиям заказчика, были присланы из Германии, что подняло это «соревнование» до уровня международного. Конкурс был объявлен Санкт-Петербургским обществом архитекторов 12 августа 1901 г. Срок представления чертежей назначен на январь 1902 г. На премии авторам трех лучших вариантов фон Бессер выделил тысячу рублей.

Согласно программе конкурса, старый трехэтажный дом на Владимирском проспекте, 19, надлежало надстроить двумя этажами. Желание, по возможности, использовать существовавшие стены говорит о рачительности хозяина. Практика надстроек и реконструкций была в Петербурге весьма распространенной. Общим ее следствием стала историческая многослойность архитектурной среды центра города, а частным — предопределенность структурных решений ряда сооружений модерна. В данном случае проектировщикам предоставлялась определенная свобода и в выборе стиля (только «русский стиль» считался нежелательным), и в компоновке масс, «не придерживаясь существующих форм фасада»70. В первом этаже следовало пробить витрины магазинов, а эркер и балконы можно было разобрать.

Особо подчеркивалось требование сдержанности и изящества композиции. «При отделке фасада допускается облицовочный кирпич, один или с оштукатуренными частями, при простых, изящных формах.

Излишество лепных украшений нежелательно»71. В этой установке отразилось не только стремление к разумной экономии и добротности, но и эстетические приоритеты, вкусовые пристрастия самого заказчика и, не в меньшей степени, представителей петербургской архитектурной корпорации. Строгую элегантность общего решения с использованием долговечного и декоративно выразительного отделочного кирпича они явно предпочитали и насыщенному убранству, присущему поздней эклектике, и броской, подчас вычурной новизне раннего модерна.

На подобные конкурсы редко поступало более полутора-двух десятков предложений. Но фон Бессер сумел разрекламировать свой заказ и, «побывав за границей, пригласил к участию в конкурсе тамошних, преимущественно германских архитекторов»; в итоге «хитроумный домовладелец не ошибся в расчете: за свои 1000 рублей он получил громадный выбор…» Специалисты объясняли редчайшее «обилие проектов» также «простою случайностью, более или менее счастливою для заказчика и объясняемою досугом архитекторов в течение зимнего сезона»72.

Такое количество представленных вариантов, среди них почти треть (28) присланных из Германии, осложняло работу жюри, в котором задавал тон профессор Л. Н. Бенуа. Фон Бессер, испытывая, очевидно, неловкость перед зарубежными участниками, «настаивал на присуждении» хотя бы «третьей премии одному из заграничных проектов» 73. В ход дела вмешивались и заинтересованные лица из петербургской корпорации. Одни протестовали против лепного орнамента, мозаики и керамики (имея в виду прежде всего иностранные работы). А некто «из молодых не-Бенуентов» заявлял: «предчувствую, что произойдут нарекания <…» Пущен слух, что опять т. наз. Бенуавская школа (по имени Л. Н. Бенуа.— Б. К.) с расцвеченными изразцами невероятной стоимости возьмет верх»74.

Конкурс ознаменовался победой молодых петербургских сил. Премированные проекты О. Р. Мунца, А. И. Дмитриева и А. И. Дитриха75 импонировали сдержанной и рациональной интерпретацией нового стиля в духе «бенуавской школы», программным образцом которой явилось здание Московского купеческого банка на Невском проспекте, 4 6 76. Такая версия модерна, казалось, лучше подходила исторически сложившемуся облику центра столицы. Журнал «Строитель» справедливо полагал, что «многие из числа заграничных работ очень серьезны и интересны и с точки зрения германского жюри, пожалуй, были бы отмечены как лучшие. Если же у нас они остались не награжденными, то только потому, что мало отвечают нашим местным вкусам и привычкам»77.

Проекту под девизом «Летучая мышь» Л. Н. Бенуа поставил высший балл (12), отметив: «массы и детали хороши»78. Автор этого варианта, удостоенного первой премии, Оскар Мунц был учеником Бенуа, а затем — его помощником. Композиция дома фон Бессера решена им по традиционной схеме: четкая симметрия, три основных оси. Подобной схемы придерживался и Адам Дитрих. Он эффектно завершил фасад упруго выгнутым карнизом и ажурным криволинейным ограждением. Оба архитектора поместили на средней оси легкий стеклянный эркер в три грани, прямо перешедший с проекта Московского купеческого банка Бенуа, к постройке которого был причастен и Мунц79.

Выпускник Института гражданских инженеров Александр Дмитриев тогда только начинал обучение в академической мастерской Бенуа. Девизом: «Оси окон и полы не изменены», он заявлял об экономической выгоде своего проекта (вторая премия)80. Несмотря на некоторую монотонность композиции, жюри отмечало «простую и красивую разбивку общего, хорошие пропорции окон и умелое исполнение»81. Верхние этажи, облицованные керамикой, отсекались от нижних непрерывным ленточным балконом. Такой прием восходил к венским домам О. Вагнера. Дмитриев имел возможность познакомиться с ним и с его произведениями во время путешествия по Европе в 1901 г. 82

Выбор жюри не удовлетворил заказчика. Это было его право: кроме выплаты премий, он не имел обязательств перед конкурентами. В результате фон Бессер обманул ожидания петербургских зодчих, как до этого — зарубежных участников конкурса.

Надстройка и капитальная реконструкция здания на Владимирском проспекте производились по проекту приглашенного со стороны архитектора Шульмана. Проект был утвержден 27 февраля 1904 г. Фамилия строителя (без имени) указана в рекламе Финляндского акционерного общества разработки горшечного камня, которое выполняло отделку фасада83. Скорее всего, это был Карл-Вольдемар-Аллан Шульман — губернский архитектор в Выборге, немало строивший на Карельском перешейке. Косвенным подтверждением можно считать некоторые элементы его выборгских сооружений, схожие с домом фон Бессера: каменный портал, «готические» наличники и щипец дома Д. Маркелова (1904), оформление входа в здание акционерного общества «Арина» (1903) и другие. О связи А. Шульмана с петербургской архитектурной средой свидетельствует заметка в журнале «Зодчий» о постройке им жилого здания в Выборге84 — типичного образца финского национального романтизма.

В целом Шульман выполнил требование о «простых, изящных формах». Как и победители конкурса, он придерживался строго симметричной трехосевой схемы, но создал композицию, более выразительную по пластике и силуэту. Нижние два этажа раскрыты большими арочными витринами, а въезд во двор и двери магазинов заключены в единый широкий портал из талькохлорита. Центральный округлый эркер с трехгранными окнами-фонариками воспринимается как цилиндрический объем, входящий вглубь основного массива. Верхняя часть эркера сильнее выступает из крутого ската мансарды. Купол, похожий на шлем древнего воина, вносит романтическую ноту, которую подхватывают по краям фасада остроконечные щипцы и строенные узкие окна с «готическими» обводами. Боковые трехгранные эркеры накрыты балконами плавных очертаний с глухими ограждениями.

Окнам пятого этажа придана характерная шестиугольная форма с трапециевидным верхом. Самое необычное звено композиции — вознесенные вверх лоджии-галереи со столбиками, поддерживающими вынос мансарды. Очевидно, прообразами для Шульмана послужили галереи жилых домов Г. Гезеллиуса, А. Линдгрена и Э. Сааринена на Фабианинкату (1900-1901) и Луотсикату, 5 («Эол», 1902-1903) в Фотографыя Гельсингфорсе. 1эзо-х годов

Купол дома Бессера перекликается с главами Владимирской церкви — выдающегося памятника барокко, доминанты этого участка города. А сам дом главенствует в жилой застройке Владимирской площади и ее окружения. Фасад его имеет ясное и четкое строение, без иллюзорных смещений и деформаций. Конструктивной логике отвечают сочетания горшечного камня и штукатурки разного тона и фактуры. Изящная графика деталей основной части фасада переходит в тонкую резьбу каменного портала. Герб домовладельца, «знаковое» изображение филина, орнаментальный фриз из ветвей и шишек дополнены на портале номером дома и датой постройки— «1904», также высеченными в блоках талькохлорита.

По стилистике это традиционно симметричное здание следует отнести к «северному» модерну. Если считать подтвержденным авторство А. Шульмана, то здесь мы имеем дело с прямой пересадкой на петербургскую почву финской архитектуры, а учитывая, что отделкой занималось акционерное общество из Финляндии, то, вместе с тем,— и ее строительной культуры.

Несколько лет назад этот доведенный до аварийного состояния дом являл собой чудовищную картину разрухи. В 2001- 2003 гг. на месте снесенных дворовых корпусов был возведен крупный торговый центр «Владимирский пассаж», включивший и реконструированный лицевой дом. Фасад его был отреставрирован, но силуэт искажен надстройкой второго яруса мансарды. Тыльная сторона старого здания, обращенная в атриум, разукрашена аляповатыми рельефными деталями — это пример неумелого подражания декору модерна.