Итак, значение городища древнего Пянджикента как памятника историко-культурного, в частности архитектурного, огромно. 1. Это наиболее сохранный и единственный систематически изучаемый город Согда, тем самым — основной (и почти единственный) источник сведений по архитектуре Согда. 2. Как согдийцы были предками таджиков, так памятники Пянджикента, одного из главных городов Согда, являются в значительной степени источником развития таджикского зодчества в его формах, деталях и орнаменте. Современная народная архитектура северных таджиков выступает как прямое наследие этой архитектуры: ее конструкции, формы, детали нередко представляют собой почти повторение древних приемов. Сила народной традиции не была сломлена арабским нашествием, и национальное искусство ведет свое происхождение от исконных местных корней, свидетельствуя о неразрывности культурного развития. 3. Древний Пянджикент вместе с тем занимает исключительное место в истории материальной культуры, искусства и архитектуры Средней Азии в целом. Это — раннесредневековый город-комплекс, объединяющий полный цикл разнородных сооружений, где представляется возможность изучать общие среднеазиатские и местные черты. Строительные памятники его дали чрезвычайно много для уяснения уровня среднеазиатской строительной техники. Наделенный богатыми архитектурными формами и высокой техникой искусства, древний Пянджикент представляет собой один из лучших памятников среднеазиатской древности. 4. Значение открытий в Пянджикенте, наконец, далеко выходит за рамки археологии Средней Азии, да и Советского Союза. Это — капитальное доказательство самобытности культуры народов Средней Азии, ее древности и высокого уровня. Произведения архитектуры и искусства Пянджикента встречают аналогии далеко за пределами России — в Восточном Туркестане, Индии, Иране — и находят свое место в широкой исторической взаимосвязи, свидетельствуя о взаимодействии культур древнего Востока. По своему художественному и историческому значению памятники Пянджикента составляют Ценнейший вклад в историю мирового искусства. ?В первой половине IX века тюрки-кочевники энергично стремились в культурные области Средней Азии с оседлым населением. Для противодействия этому в 30-х годах IX века Абдал — лах ибн-Тахир, наместник Хорасана (830— 844 гг. ), построил пограничные укрепления Фарау (близ современного Кизыл-Арвата) и Дахистан (или Дихистан), называемый также в письменных источниках ар-Рабат. По сообщению древних историков и географов, в X веке это был уже населенный город с красивыми мечетями. Сообщение ибн-ал-Асира о том, что в 1163 году в Дахистане произносилась хутба и описывается как «остатки обширного города» с водоемами и многочисленными постройками из обожженного кирпича на алебастровом растворе. Местное население называет город Мест-Давран или Машад-ин Месториан. В 70-х годах XIX века, в период продвижения рекогносцировочного отряда русских войск по Закаспийским степям, в периодической печати и в изданиях Русского географического общества появились сведения о развалинах города Мешхед-и-Мисриана в безводной местности, недалеко от юго-восточного берега Каспийского моря, в 50—60 километрах к северу от реки Атрек. Даже развалины города — остатки стен и башен, огромных зданий, минаретов — давали основание предполагать, что в прошлом это был один из цветущих городов Средней Азии. Так называемый город Мешхед-и-Мисриан состоял из собственного города — Мисриана и кладбища Мешхед. Памятники архитектуры этого места привлекали внимание русских военных специалистов, работавших в Закаспии в конце XIX века. Генерал А. В. Комаров в 80-х годах прошлого столетия произвел фотофиксацию архитектурных сооружений города и, делая доклад 25 февраля 1888 года на заседании Восточного отделения Русского, археологического общества, демонстрировал свои фотографии. В 1897 году в печати появилось подробное и обстоятельное описание города, сопровождаемое планом города и размещения ближайших к нему построек. Автор описания А. М. Коншин указал на существование следов обширной ирригационной сети, снабжавшей в прошлом водой из Атрека (за 50 км) город и его окрестности. В дальнейшем, в начале XX века, памятники Мисриана были сфотографированы инженером Б. Н. Кастальским. По одной из фотографий А. А. Семеновым была расшифрована надпись на портале мечети Мисриана. Эти же фотографии и расшифровка надписи дали возможность Б. П. Денике сделать краткую характеристику архитектурных сооружений города. На III Международном конгрессе иранского искусства и археологии в 1935 году по докладу Г. И. Котова и фотографии Б. Н. Кастальского сделался известным прекрасный орнамент на михрабной нише мечети в Мешхеде.
