Помимо значительного числа сооружений упоминавшихся типов, в рассматриваемый период было выстроено довольно много плавательных бассейнов и теннисных кортов. Некоторые из них имеют достаточно большие размеры, но не достигают все же размеров хотя бы здания Лейпцигской ярмарки с его пролетом 97 м.
Спортивные сооружения представляют иногда и архитектурный интерес: таковы плавательный бассейн в Гарлеме, выстроенный в 1932 г. по проекту архитектора Ван Логема, и крытый теннисный корт и, одновременно, выставочный павильон, выстроенный в 1933 г. в Амстердаме по проекту архитектора А. Бокера первый имеет конструкцию из комбинированного стального и железобетонного каркаса и покрытие стальными стропильными фермами с пролетом около 25 м. Второе здание летом служит для выставок, собраний и концертов, зимой — для тенниса. К главному помещению там примыкают ресторан и помещения для администрации. Конструкция сооружения — стальной каркас с заполнением кирпичом. Главное здание длиной 89 м перекрыто шестью фермами пролетом 35 м.
Самым большим спортивным сооружением Англии рассматриваемого периода был Имперский плавательный бассейн в Уэмбли, спроектированный Оуэном Вильямсом. Здание прославилось быстротой его возведения: строительство началось в октябре 1933 г. и было закончено в мае следующего года. Размеры перекрытого пространства — 104×72 м. Железобетонный каркас построен на модульной сетке с размерами по горизонтали 0,85 м, по вертикали — 0,95 м, что дало возможность использовать унифицированные элементы и ускорить строительство.
Перекрытие сконструировано из ряда трехшарнирных, утолщающихся в обе стороны арок, которые поддерживаются вертикальными бетонными столбами.
Никакого архитектурного интереса сооружение не представляет. Внутри оно более приятно (или, точнее, менее неприятно), чем снаружи, где массивные боковые столбы, четыре угловые квадратные колонны и пологая крыша никак не связаны друг с другом. Можно выразить сожаление, что столь значительное здание не обладает какими-либо художественными достоинствами. Все внимание было обращено, по-видимому, на конструкцию, которая действительно примечательна. Но трудно отделаться от ощущения убежденности строителей в том, что при хорошей конструкции красота придет сама собой. Если такое предположение правильно, то оно будет аргументом против тех, кто считает, что здание, вполне соответствующее своему назначению и хорошо сконструированное, автоматически становится и красивым. Вопрос, однако, этим не решается, так как рассуждать подобным образом можно лишь о тех зданиях, конструкции которых совершенны; в ранние же фазы развития железобетонных конструкций последние были далеки от совершенства.
