ОДНОВРЕМЕННО С программными произведениями И. А. Претро, Н. В. Васильева и А. Ф. Бубыря был создан еще один блестящий образец «северного» модерна — дом инженера, потомственного почетного гражданина А. Ф. Циммермана. По сравнению с ними и с более ранними работами самого Федора Лидваля, это здание отличается звучной мажорной полихромностью и введением изысканно стилизованных классицистических мотивов. Живописность его масс сочетается с особой утонченностью отделки. Но, к сожалению, уже два с лишним десятилетия дом стоит обезглавленным. Ему так недостает утраченного углового шатра, стягивавшего всю композицию. Без этого узлового акцента массив здания выглядит аморфной глыбой, распадающейся на прекрасно прорисованные фрагменты.
Дом Циммермана сооружался в две очереди149. По проекту, утвержденному Городской управой 7 июня 1906 г., предполагалось застроить участок по периметру, но с небольшим отступом от красной линии Каменноостровского проспекта. Осуществить проект полностью сразу не удалось; был возведен Г-образный в плане угловой дом с тремя квартирами по пять-восемь комнат на каждом этаже. В 1907 г. владелец и архитектор получили почетный диплом Городской думы на конкурсе лучших фасадов.
Через шесть лет было присоединено правое звено корпуса вдоль Вологодской (ныне Чапыгина) улицы и надстроены, со второго по шестой этаж, начатые ранее дворовые флигели. Чертежи 1913 г. подписал архитектор Андрей Нидермейер, но его нельзя считать автором второй очереди постройки. Новая часть фасада почти точно воспроизводит лидвалевский проект 1906 г. Известно, что Нидермейер был одним из сотрудников Лидваля и здесь, очевидно, также работал под началом мэтра. Однако это не исключает творческого вклада помощника в разработку общего замысла дома Циммермана 150.
Композиция здания отличается почти скульптурной пластикой. Объемные формы сконцентрированы в угловой части и на левом (со стороны проспекта) ризалите. Он имеет необычное уступчатое строение и оканчивается плавным криволинейным щипцом, которому вторят на другом фасаде малые щипцы над двумя эркерами. Ни один из пяти эркеров не повторяет другой. Три крупных эркера состыкованы из граненых и округлых частей. Выделенные светлым тоном, они словно прорывают стену-оболочку и продолжаются внутри блока здания. На ризалите помещен плоский эркер с лопатками — своеобразный элемент из репертуара Лидваля. Угловая часть здания трактована в виде башни, не выступающей из основного блока. Она заключала в себе большие квадратные комнаты, освещенные с обеих сторон широкими (внизу) или узкими тройными окнами. Потеряв пирамидальное завершение, она лишилась доминирующей роли — попросту перестала быть башней.
Монументальный строй фасадов соединяется с уютной камерностью. Две открытые террасы — на уступе ризалита и на углу участка, палисадник между ними сообщают зданию «некоторую игривость полузагородных домов»151, тем более уместную, что неподалеку начинаются зеленые массивы Островов. Тему живописного многообразия фасадов развивают и яркая гамма отделочных материалов, и «случайно» разбросанные балконы, и разные по конфигурации и размерам окна. Здесь почти двадцать типов окон, среди которых выделяются Т-образные с лучковым верхом, широкие и узкие шестиугольные, собранные попарно и по три.
В доме Циммермана воплощен один из главных принципов модерна — взаимообратимость функционального и декоративного начал. Структурные элементы, прежде всего — окна с затейливым рисунком переплетов, с излюбленной мелкой расстекловкой верхних частей, обретают декоративно-орнаментальное значение, образуя ритмически сложный узор, органично дополненный сдержанным ненавязчивым декором. Та же диалектика утилитарного и декоративного прослеживается в применении отделочных материалов. Виртуозно владея их свойствами, Лидваль выполнил прочную солидную облицовку и одновременно пробудил эмоциональное звучание камня, керамики и столь привычной дешевой штукатурки, опоэтизировав их художественную самоценность.
Красочное зрелище фасадов строится на чередовании цветовых и фактурных особенностей — от насыщенного по тону массивного основания к светлому легкому верху. По сравнению со своими ранними постройками, здесь Лидваль усиливает контрастные столкновения материалов. Серогранитный цоколь, более высокий в основаниях башни и ризалита, прорастает вверх каменными порталами и угловым простенком-пилоном. Мощный пласт камня резко стыкуется с широкой полосой красно-коричневого маломерного кирпича-кабанчика, которая вносит яркий цветовой акцент. Эта полоса с узорным бордюром доходит до половины высоты второго этажа, что зрительно искажает реальную структуру — такой прием не раз встречался в архитектуре модерна. В верхней части фасадов, покрытой светло-охристой штукатуркой, цветофактурные контрасты сменяются мягкой нюансировкой поверхностей. Сочетание крупных весомых масс и изысканно графичного декора повышает выразительность архитектурного образа.
Прорисовка деталей отмечена утонченной каллиграфичностью. Особой сочностью, мягкой скульптурностью форм выдается гранитный портал ризалита с рустованными колоннами. Лепные рельефы — картуши, гирлянды, арабески — слиты с плоскостью, свободно стелятся по стенам, сплетаются в единую орнаментальную систему с проемами и рамами окон.
Стилистика «северного» модерна обогатилась в доме Циммермана новыми оттенками. Введение красного кабанчика, возможно, явилось откликом на распространение лицевого кирпича в шведском национальном романтизме. Лидваль отдал дань и нарождавшейся неоклассике. Вольная стилизация декоративных мотивов ренессанса и барокко созвучна графике «мирискусников». Живая пластика и криволинейность форм не противоречат наметившейся тенденции к четкой геометричности. Решетка ворот с розетками, венками и пиками имеет строго классицистический рисунок. В характере неоклассики, с налетом модернизации, выполнены двери с накладными пилястрами, разноцветные изразцовые печи и мраморные камины.
Дом Циммермана сыграл очень важную градоформирующую роль. Своим силуэтом он задал пространственную организацию прилегающего отрезка Каменноостровского проспекта. Возведенные вслед за ним на той же стороне магистрали многоэтажные дома 67/2 (1908- 1909, К. В. Марков), 59/1 (1908-1909, П. М. Мульханов) и 53/22 (1910, С. Г. Гингер) создали крупный ритм угловых башен. Тема асимметричного ризалита нашла отклик в соседнем доме К. В. Маркова (№ 63), законченном в 1910 г. В. А. Щуко в неоренессансном стиле, но сначала спроектированном, как и дом 67/2, в духе «северного» модерна 152.
Открытая пространственная композиция проспекта предполагала продолжение и развитие системы его вертикалей. Вдали, за Карпов- кой, перспективу замыкал силуэт завершения дома 38/96 (1910— 1911, В. И. Ван-дер-Гюхт), но его купол сгорел в 2001 году. А ведущей доминантой проспекта стал дом Р. И. Бернштейна (№ 54/31), возведенный в 1910-1911 гг. Д. А. Крыжановским 153 вблизи лидвалевского здания. Постройка Крыжановского, отмеченная серебряной медалью на конкурсе фасадов 1912 г., по стилистике близка «северному» модерну и немецкой архитектуре. Уютный курдонер раскрыт к улице Профессора Попова. Мощную граненую башню на углу венчали вогнутый шатер и фонарик со шпилем. Благодаря незначительному излому проспекта у Карповки, эта вертикаль оказывалась на оси основной части магистрали и была видна от Троицкого моста. Завершение башни погибло несколько лет назад, в результате не только само здание пополнило длинный ряд обезглавленных сооружений города, но и Камен- ноостровский проспект лишился вертикального акцента, не менее фотография важного для него, чем башня Городской думы — для Невского. 1908года
