Пример архаичного жилища. Существует много гипотез о происхождении таких форм, но бесспорна универсальность их функционального использования. Подобные формы часто встречаются в животном и растительном мире
Способность играть на бильярде не подразумевает, да и не требует, обязательного знания законов механики. Это же касается и нашего умения жить и, по нашим возможностям, творить в окружающей нас пространственной среде. Однако пытливого исследователя всегда интересует прежде всего основа явлений, играющая как таковая незначительную роль в пашей повседневной жизни. Изучение основы явлений позволяет обнаружить тесную связь между многими остающимися в тени фактами, принимаемыми за нечто данное свыше. Это мы наблюдаем и в архитектурной науке — изучаемая основа архитектурных явлений, которые как бы находятся на заднем плане, имеет отношение ко всем видам нашей деятельности, связанной с перемещениями людей, их контактами друг с другом, искусственным заданием физиологических параметров среды, знаковым оснащением и т.п. Как показывает многотысячелетний опыт существования человека, ясное понимание архитектурных процессов, посредством которых достигается то или иное состояние его пространственного окружения. совсем ему нс обязательно. Отсутствие этого знания в обыденной жизни не мешает человеку благополучно существовать. Однако следует предположить, что чем сложнее и труднее ставятся задачи преобразования окружения, тем большую помощь может оказать такое знание для более рачительного использования пространственных ресурсов окружения. Можно предположить, что мир, создаваемый человеком, уже сегодня достиг такого уровня сложности структурной организации рукотворной среды обитания (которую мы можем наблюдать в сверхурбанизированных мегаполисах Токио, Нью-Йорка, Большого Мехико, Москвы, Парижа, Сан-Франциско, Гонконга), когда понима- 1ше физических процессов архитекгурно-средового формообразования является уже не только желательным, но и жизненно необходимым.
Мы выделяем в мире окружающих нас явлений те или иные бинарные категории — верх и низ, лево и право, далеко и близко, открыто и закрыто, тесно и просторно, горизонтально и наклонно, светло и темно, скрытно и на виду, тихо и шумно, «на сквозняке» и в «закутке», высоко и низко (расположено) и т.д. — не потому, что они самоочевидны. Напротив, мир представлен нам калейдоскопом впечатлений, которые должны быть организованы и упорядочены нашим сознанием, а значит приведены в соответствие с некой системой, хранящейся в нашем сознании. Архитектура, как совокупная искусственная среда, созданная людьми для целей своего существования, является одним из важнейших элементов этой системы. Мы расчленяем мир, мы организуем его в понятиях и распределяем значения так, а не иначе, в основном, потому, что мы все являемся участниками некого «соглашения», предписывающего подобную систематизацию. Это «соглашение» закреплено в системе моделей нашего мышления. Это соглашение никак и никем не сформулировано и лишь подразумевается, но все мы являемся вынужденными его участниками.
С практикой ориентации человека в окружающем его пространстве в конечном итоге связано всякое мышление, но характер этой связи может быть различен. Теоретическое мышление опирается на практику в целом и не зависит от отдельного частного случая практики; наглядно-действенное мышление непосредственно связано с той частной практической ситуацией, в которой действие совершается. Таким образом, возможны такие случаи, при которых для решения задач ориентации отвлеченное теоретическое мышление не требуется, а достаточно только адекватно ориентироваться в данной конкретной наглядной ситуации.
Важность правильного выбора наиболее рациональной формы мышления при решении задач ориентации в окружении наглядно проиллюстрировав Станислав Лем в рассказе «Нашествие с Альдебарана»8.
По мнению психологов, мышление, направленное на разрешение задач ориентации в пространстве, характеризуется тем, что оно совершается в ситуации действия, в непосредственном и конкретном действенном контакте с объективной действительностью, другими словами, так называемое «поле зрения» мышления совпадает с «полем действия» в реальности. У мышления и у действия одна и та же область оперирования — ход мыслительной операции непосредственно включен в действенную ситуацию. В ней практическое действие реализует каждый этап решения задачи ориентации и подвергается ПОСТОЯННОЙ непосредственной проверке практикой.
Вполне возможно, что какие-то формы мышления. которыми человек обладал в древности, «ушли» в глубины сознания или могли быть утрачены современным человеком в процессе эволюции, как редко используемые в сегодняшней жизни. Современные требования выживания человека в обществе несколько переориентированы. Рассудок в большей степени сосредоточен на формах коммуникации и передачи информации, письменности, абстрагировании и теоретизировании, знаково-символическом кодировании. Неудивительно и то, что современный человек оказывается беспомощен, попав в условия дикой природы. Он уже не способен самостоятельно выжить, поскольку утратил какие-то необходимые для этого навыки9.
Возможно, с фактами утраты человеком некоторых форм мышления связано и то, что современному человеку часто непонятен смысл и назначение архитектурных объектов доисторической эпохи. Стоунхендж в Англии, лабиринты и вавилоны в Скандинавии и Средиземноморье, пирамиды в Южной Америке и Северной Африке, на территории современного Лаоса, Таиланда, курганы в Китае, Индии, в Малой Азии, выложенные камнем огромные фигуры в Перу, Алиньманы в Бретани (Франция) и многое другое. Культуры, их создавшие, давно исчезли, и мы лишь догадываемся об истинном назначении этих сооружений и мотивах их создания. Однако, даже ничего не зная о том, как использовался данный объект и каково его первоначальное назначение, мы с уверенностью относим его к делам «рук человеческих». Крайне редко у археологов возникают сомнения в искусственном или естественно- природном происхождении найденного «артефакта». В самой структуре формы искусственных объектов заложены некие инварианты, относящие их к человеческому происхождению.
Таким образом, ориентация в пространственной ситуации, понимание назначения и связей составляющих ее элементов, а также умение пользоваться ими, представляют своеобразное мышление, имеющее глубинную, подсознательную, врожденную психическую основу.
Способности животных, птиц и насекомых к пространственной ориентации и созидательной деятельности биологи связывают не с интеллектом, а с врожденными способностями, каким-то образом сложившимися (эволюционная теория не может объяснить все из них) и заложенными в генетические коды наследования. А как быть с человеком? Все ли в его деятельности определяется исключительно интеллектом? Возможно, что человек, причисляя какой-либо объект к человеческому и не находя логических объяснений его назначению, сталкивается с проявлением неких врожденных кодов. Если это так. то насколько значительна роль врожденных способностей к формированию своего окружения у человека, и что могло послужить естественной основой для их формирования?
Для объяснения такого рода явлений в философии появился термин «врожденные идеи», определяющий некие способности человека, данные ему аролЬепоп, как данность. Врожденные идеи являются термином, сложившимся в рационалистической философии XVII—XVIII веков во Франции благодаря научным трудам Р. Декарта, Г. Лейбница, Н. Мальбранша. Понятие «врожденные идеи» утверждает тождество и непрерывность сознания в пространстве и времени: знание некоторых истин может быть врожденным. Постулат «врожденные идеи» относится к состояниям сознания, к виутреннему опыту, а не к законам и формам мысли. Важным моментом постулата «врожденные идеи» является фиксирование факта структурности знания. т.е. наличия у него свойств, не объяснимых тем видом, в каком объект знания существует вне сознания.
По мнению И.М. Сеченова, все мыслимые отношения между предметами внешнего мира подводятся в настоящее время под три главные категории: совместное существование, последование и сходство. Первой из этих категорий соответствуют пространственные отношения, второй — преемственность во времени. Весь внешний мир представляется человеку пространством, наполненным раздельными предметами и группами предметов, из которь/х каждому присущи протяженность и известное относительное положение. Сравнение предметов и явлений по сходству определило прогресс, теоретических знаний человека о внешней природе. Можно предложить гипотезу существования некой связи между формальной структурой организации пространственных образований (например, некие пространственные морфотипы традиционных жилых домов, квартир, религиозных и административных соруже- ний и т.п.) и формальными социальными структурами (паттернами поведения, некими устойчивыми формами деятельности и т.п.). Кроме того, сами паттерны могут строиться на основе небольшого количества типов первичных пространств, но со сложной логикой (синтаксисом) их взаимодействия друг с другом.