Многие постройки с упрощенным внешним видом, но еще связанные с классической традицией проектировались в это время с большим учетом их функций и в соответствии с назначением. Процесс проектирования, по-видимому, протекал так. Архитектор знакомился с участком и назначением здания, в соответствии с чем и разрабатывал план. Но над ним продолжали тяготеть традиционные методы и классические законы симметрии и равновесия. Так он был воспитан. Но самый ли лучший план будет результатом подобного воспитания, это еще вопрос. Покончив с планом, он проектировал и все здание в традиционных, но упрощенных формах. Можно указать на две лучшие лондонские постройки 1924-1932 гг. подобного рода: Правление лондонского пассажирского транспорта в Сент Джеймсе, выстроенное в 1929 г. по проекту архитекторов Адамса, Холдена и Пирсона, и Радиоцентр па Портланд Плейс, выстроенный в том же году по проекту архитектора Вел Майера. В обоих случаях архитекторы говорили на языке классики, но оба стремились к тому, чтобы постройки выполняли свою функцию и соответствовали предоставленному строительному участку. Следует процитировать слова самого архитектора Чарлза Холдена, так описывающего процесс проектирования здания Правления пассажирского транспорта.

Здание выстроено над станцией метрополитена, которую следовало учитывать при проектировании. «Участок, — рассказывал доктор Холден, — имел очень неправильную форму, совершенно не соответствовавшую очертаниям плана осуществленной постройки»… «После того как я уже набросал много эскизов, меня осенила такая мысль: служащему Правления удобнее было бы идти, пересекая участок прямо с Викториа Стрит, к станции метрополитена, чем обходить угол, из-за которого станции не видно и найти ее трудно. Я провел воображаемую линию пути, и эта линия стала исходной для общих очертаний плана, получившего, грубо говоря, форму равностороннего треугольника; разделив его биссектрисой, я и установил основу всего будущего плана. Никогда в жизни, — продолжает доктор Холден, — я не испытывал такого волнения: мне стали ясными все преимущества получавшегося крестообразного плана — хорошее освещение без каких-либо помех для него, недлинные коридоры и компактный центр, вмещающий все служебные помещения, включая лифты и лестницу и сообщающийся непосредственно со всеми четырьмя крыльями. Осуществленная постройка была прямым выражением формы, возникшей под влиянием пути воображаемого пассажира метро». Таким образом исходная точка проекта была в большей мере связана с удобствами пассажира метро, пользующегося этой станцией, чем с функциями конторского сооружения. Тем не менее в результате получился хороший план правильной формы. Здание в целом производит впечатление сдержанной классичности, причем размещенные в вертикальных углублениях окна вносят в композицию не очень ярко выраженный вертикализм.

Удачно задуманы и отступы над седьмым этажом здания, хорошо связанные с центральной башней. Постройка украшена немногочисленными скульптурами: над входом в здание расположены две скульптуры Якоба Эпштейна, получившие название День и Ночь; еще несколько скульптур размещены на фризе седьмого этажа (работы Эрика Гилла, Генри Мура и др.). Их можно назвать декоративными акцентами или же «знаками препинания». Они высечены из того же портландского камня, каким облицовано все здание и составляют органическую часть всего сооружения. Это относится особенно к более крупным скульптурам Якоба Эпштейна, которые исключительно удачно на каменном фоне выделяются над двумя входами в здание.
Чтобы связать свой «День» с материалом и архитектурой, Эпштейн уподобил ноги своей большой сидящей фигуры грубым каменным глыбам. Связь скульптуры с архитектурой становится еще более тесной благодаря массивности фигур и простоте их обработки. Подобным же образом использована Скульптура и в Радиоцентре, где в нише над входом помещена скульптура Просперо и Ариэля работы Эрика Гилла; однако связь между скульптурой и архитектурой здесь не так определенна, что некоторой степени объясняется более стилизованным и архаичным характером обработки статуй.