Идя навстречу публике, эту чистую абстракцию иногда скрещивают с узнаваемой реальностью. Продюсер Леонидофф населяет знакомые истории представителями своей искусственной расы, оживляя тем самым ветхие мифы. Классикой такого «перекрестного осеменения» становится его Пасхальное шоу.
В центре сцены — пирамида из яиц. В скорлупе появляются трещины, подсвеченные неоновым светом.
После непродолжительной борьбы из треснувшей скорлупы вылезают невредимые ракетки — прямой намек на сюжет Воскресения.
Только абстрактные телодвижения ракеток могут генерировать абсолютно бессодержательную театральную энергию, соразмерную театру, который создал Рокси.
Это как если бы хор из греческой трагедии покинул представление, в котором он был занят, и принялся бы искать свободы самовыражения. Дочери многих закатов, ракетки и были таким демократическим кордебалетом, оставившим свое место на заднем плане и демонстрирующим свои мускулы в центре сцены.
Ракетки = кордебалет как протагонист, как главный герой, как коллективный персонаж из 64 человек, занявших всю гигантскую сцену и облаченных в супрематические костюмы: трико телесного цвета с рядом уменьшающихся к талии черных прямоугольников, который завершается маленьким черным треугольником, — ожившее абстрактное искусство, отрицающее человеческое тело.
Породив собственную расу, собственную мифологию, собственное исчисление времени, собственные ритуалы, архитектура «Радио-сити» наконец-то явила и достойное себя содержание.
Архитектура театра вызвала к жизни и теперь пестует новую культуру, которая, застыв в собственном искуственном времени, останется вечно свежей.
