В IV в до н.э в западном Нижнем Провансе образуется конфедерация кельто-лигурийских народов со столицей в крепости Антремон. Пытаясь доминировать над местными народностями, ощущавшими угрозу от такого соседа, конфедерация вынудила их обратиться за помошью к римлянам. В 123 г. до н.э. римский консул Кай Секст Кальвин со своими легионами берет штурмом и разрушает Антремон. В 125-117 гг. до н.э., в целях стабилизации своих связей с испанскими провинциями, римляне фактически оккупирует Южную Галлию, под благовидным предлогом защиты своих массалийских союзников от варварских нашествий. В 124 г. до н.э. консул Кай Секст Кальвин сооружает военный лагерь Aquae Sextie, вокруг термальных источников (именно отсюда берет свое начало Экс -ан-Прованс). Двадцатью годами позже, когда племена кимвров и тевтонов двинулись на Италию, именно здесь они были остановлены легионами под командованием Мария.8 Полагают, что битва произошла в 102 г. до Р.Х. у самого подножия холма Мон-Сент-Виктуар. В 118 г. до Р.Х. Люцинием Крассом основывается римская колония Нарбонн. Вокруг Нарбонна вскоре создается Трансальпийская провинция, которую впоследствии при императоре Августе станут называть Нарбоннской. Несмотря на то, что Рим передает массалийцам большие территории и на то, что до 49 г. до н.э. Массалия остается формально независимой, оккупация изменяет соотношение сил в регионе. Оппидумы Прованса, оказавшие Риму сопротивление — разрушены до основания, сохранившись лишь в Лангедоке, где они предпочли покориться Риму. Тем не менее, торговля региона постепенно переориентируется на Италию, о чем свидетельствует изобилие римских монет. Массалия, как независимый фокейский торговый полис постепенно хиреет и становится приятным убежищем для изгнанников и университетским городом, ревностно относящимся к греческой культуре (сохраненной на протяжении стольких веков). На смену торговому и культурному господству фокейской цивилизации приходит военная и экономическая эксплуатация Рима. Однако печать, наложенная Массалией на Южную Галлию, не исчезает бесследно, и мы это еще увидим в дальнейшем.
В 58 г. до н.э. Гай Юлий Цезарь начинает галльскую кампанию. Согласно свидетельству историка Плутарха, страна галлов (кельтов) дорого заплатила за свое сопротивление Цезарю: было захвачено 800 крепостей, покорено около 300 племен, около 1 миллиона человек погибло и примерно столько же взято в плен. Одновременно политика устрашения сочеталась с политикой привлечения на сторону римлян местной знати и воинов. В 51 г. до н.э. Галлия окончательно становится римской провинцией, а в 43 г. до н.э. у провинции появляется новая столица — Лугдунум (современный Лион). В это же время начинает осуществляться практика основания римских колоний в Галлии, куда переселяются римские ветераны. Так, в 40-30 гг. до н.э. основываются римские колонии Юлия Каркасо и Кастеллума Каркасо (Каркасон). Во время гражданской войны между Цезарем и Помпеем, когда Массалия (Марсель) приняв сторону последнего, подвергся осаде легионами Цезаря, Арль (римский Arelate) послал в помощь Цезарю 12 своих кораблей. В качестве признательности за это, Цезарь расселил в Арле (Арелате) ветеранов VI легиона и присвоил городу титул Colonia Julia Paterna Arelatensis Sextanorum. Титул имел большое значение в Римском государстве, поскольку обычно его давали лишь колониям, лично основанным императорами. Император Август продолжил завоевательную политику Цезаря и завершил покорение Испании и Галлии, подчинив в 25-7 гг. до н.э. западную часть Альп. Так кельтский городок Ar-lait (что означало «перед болотами»), стал императорской колонией и превратился в Арелат («галльский Рим»). Богатый город, обнесенный мощными крепостными стенами, соединялся мостом с посадом, расположенным на другом берегу реки. В городе появляются улицы с тротуарами, театр, арена, мраморные общественные бани с проточной водой, акведук протяженностью 75 километров. Его порт становится наиболее посещаемым (после Марсельского), сюда приходят корабли из Азии и Африки. Рынки Арелата (Арля) приобретают популярность, отсюда экспортируется оливковое масло и вино. Арлезианские мастера славятся своим оружием, тканями и ювелирными украшениями. Впоследствии римские императоры выбирают этот город, как резиденцию провинции.
Хотя сам Юлий Цезарь успел основать вне пределов давно обжитой Нарбоннской Галлии, лишь одну колонию — Юлия Эквестрис Новиодунум (современный Нион), однако колониальная политика Цезаря нашла активное продолжение. При его приемнике Октавиане Августе были заложены подлинные основы гражданской жизни провинций. Август передал Нарбоннскую Галлию (Лангедок и Прованс) в ведение Римского Сената, оставив за собой все остальные территории. В 27 г. до н.э. осуществляется реформирование системы административного деления. Стремясь уравнять размеры трех частей Галлии, Август придал Аквитании земли между Гаронной и Луарой (назвав район между Луарой, Сеной и Марной — «Лугдунской провинцией»), а за территориями к северу от нее сохранил старое название «Белгика». Новые административные единицы стали именоваться — «цивитаты». Всего, согласно таблицам Птоломея, их было 64. Сенат посылал для управления подчиненными ему провинциями — проконсулов, а император направлял легатов, которые управляли от его имени. Галльские провинции подразделялись на самоуправляемые единицы — «общины» (civitates ). К периоду правления императора Августа, относится рост числа городов в Южной Галлии. Еще Юлий Цезарь для обозначения галльских «городков» периода независимости ввел термины: urbs, oppidum, vicus, 9 к которым в период правления Августа добавляются:colonia и municipium. Каждый из этих типов поселений имел свои особенности, свои права и обязанности.
До сих пор речь в основном шла о городах, которые составляли как бы скелет романизированной провинции Южной Галлии. Положение сельских территорий было несколько иным. Можно с уверенностью допустить, что само по себе правовое изменение статуса тех или иных территорий не влияло или влияло в незначительной степени на реальное положение их обитателей. Подтверждение чего мы можем найти в стихах и прозаических посланиях, посвященных описанию сельской жизни галльского аристократа, известного галльского писателя Сидония Аполлинария (впоследствии епископа города Клермона). Итак, благодаря мудрой политике императоров, процветающей торговле и ремеслам Южная Галлия становится одной из богатейших римских провинций. Тулуза, Нарбонн, Арелат (Арль), Бордо считаются населенными и цветущими городами, украшенными всем блеском римской цивилизации и утонченностью жизни. О философских школах Массалии (Марселя) с восторгом пишет историк Тацит; в Отэне и Бордо учили знаменитые риторы Евмен и Авсоний. Тулуза, царица южных городов, считалась Афинами Галлии — где блистали лучшие риторы римского времени и воспитывались родственники императорского дома. Ювенал предлагал поэтам искать убежище в Южной Галлии, а Лампридий, Севериан, Домнул, Феликс, Консенций и Сидоний Аполлинарий воспевали прекрасный климат страны и красоты южной природы.
Присоединение Южной Галлии к Римскому государству, повлекло за собой неизбежную романизацию политической, культурной и хозяйственной жизни населения провинций, поскольку для большинства местных народов романизация означала переход от общинно-родового строя к классическому, античному в его римском варианте. Так, латинский язык был официальным языком администрации, религии и торговых отношений, и поэтому местные жители стали использовать его в межплеменных и межэтнических контактах. Римские боги «доказали» местному населению свое превосходство над племенными богами, самим фактом господства Рима над ними, и людям было выгоднее обращаться к покровительству римских богов. При этом, долгое общение с божествами победителей приводило в одних случаях к исчезновению или отступлению на «задний план» местной религии. В других случаях проявлялась тенденция сочетать новые представления со старыми; старых богов «одевали в римские одежды» и давали им римские имена, иногда с прибавлением старых. Особое значение в Южной Галлии приобрел культ императора в сочетании с культом богини Рима — Ромы. Отправление этого культа в первую очередь свидетельствовало о лояльности по отношению к римской власти. Почитатели Ромы отдавали тем самым дань величия Римского государства, а с ростом романизации населения провинций, жители и особенно местная знать, все более чувствовали себя причастными к этому величию. Дело в том, что римско-италийские аристократы смотрели свысока на провинциальную знать, особенно в I в., и только покровительство императора открывало знатным провинциалам путь к высшим должностям в государстве. Низы же смотрели на императора, как на «патрона патронов», последнюю инстанцию, к которой можно было аппелировать. Для вольноотпущенников занятие места в коллегии «севиров августулов» (жрецов императорского культа), было единственной возможностью пробиться в городскую или провинциальную элиту.11 Императорский культ имел огромное объединяющее значение, поскольку вокруг храмов и алтарей императора собирались на свои собрания представители местной знати, а в Лугдуне (Лионе)- представители всех трех Галлий. И хотя подобные собрания не имели практической власти, однако они в известной степени служили средством выражения нужд различных общин и даже средством давления на наместника, поскольку могли обращаться с жалобами непосредственно к самому императору.
Со времени правления Цезаря и особенно его приемников, резко возрос масштаб колонизации Южной Галлии, поскольку императоры создавали специальные колонии для поселения в них легионеров-ветеранов, поближе к местам постоянной дислокации действующих войск. Вообще роль римских легионов, размещенных в Южной Галлии в деле романизации населения, была весьма значительна. Первоначально, солдаты сторонились местного населения, однако впоследствии местные жители стали привлекаться к снабжению армии, затем привлекаться к службе во вспомогательных частях, а в период Империи, многие стали служить и в строевых легионах. За время прохождения службы люди оказывались в совершенно новой среде, усваивали латинский язык, проникались римской психологией, если не имели римского гражданства, то после отставки получали его. Возвращаясь на родину, ветераны получали землю уже как муниципальные землевладельцы и становились наиболее ревностными «пропагандистами» римского образа жизни среди соотечественников. Кроме того, римские легионеры занимались строительством укрепленных пунктов и дорог, способствовавших развитию торговли. И хотя римляне создавали свои превосходные дороги в стратегических и административных целях, однако пользовались ими все слои населения. Особое значение имели, пожалуй, второстепенные дороги, ответвляющиеся от главных и ведущие практически к каждому населенному пункту. Хотя сохраняли свое значение и водные коммуникации. Особое значение в этот период приобрел путь по рекам Родану и Арару в Галлии и реке Ибер в Испании, которые стали важными осями романизации.
Наряду с этой официальной колонизацией, отмечается и неофициальная иммиграция — сильный приток италиков в Южную Галлию, которая ко времени их переселения была уже романизирована в достаточной степени. Переселялись преимущественно крестьяне, искавшие плодородные земли, различные предприниматели или их торговые агенты, устремлявшиеся в богатые южные города или в зоны рудников. Часть переселенцев обосновывалась в городах, где уже проживало римское население, другая часть иммигрантов оседала в сельской округе, принося с собой италийскую форму сельской общинной организации. Местное население заимствовало от италиков аграрные культуры, принесенные римлянами, особенно виноградарство. С 1-11 вв. виноградарство и виноделие завоевывает Южную Галлию и прилегающую Испанию, именно с этого времени берет свое начало слава французских вин. В ряду причин побуждавших италийских крестьян переселятся в Южную Галлию, было растущее обезземеливание в метрополии, а порой и желание стать гражданами «первого сорта», чего они никак не могли добиться на родине. Южная Галлия привлекала их своим плодородием и привычными природными условиями. Довольно скоро земли Южной Галлии и Испании были заселены многочисленными италийскими переселенцами. Так, в 40-е годы I в. до н.э. в этом регионе проживало не менее 100 тысяч римских граждан, к этому надо прибавить и тех граждан, которые проживали в соседней Испании. Во многих сельских общинах поселения италиков и местных жителей располагались рядом и поэтому с распространением гражданства юридические различия между ними исчезают. А включение иммигрантов и местных жителей в рамки одной территориальной организации способствовало быстрой романизации местного населения. Так возникла обширная романизированная зона, охватившая Нарбонскую Галлию и прилегающие к ней районы Лугдунской Галлии и Аквитании, а также восточные районы Тарраконской Испании. О Нарбонской Галлии писал в 70-х годах I в. историк Плиний, что она «обработкой земли, достоинством мужей и нравов, обилием богатств… скорее подобна Италии, чем провинции». Хотя в Южной Галлии и сохранились сАй^еБ, соответствующие старым племенным объединениям, однако уже в I в. ведущую роль играют города, а сама «община» отступает на задний план. Тот же Плиний чаще перечисляет в Нарбонской Галлии города, а названия сАй^еБ выступает у него, как определение местонахождения города. 12 Такие «общины» превращаются в территориальные подразделения провинции, отдаленно похожие на испанские конвенты. В Южной Галлии полностью или почти исчезают местные языки, очень мало следов поклонения старым богам, приходят в упадок или даже вовсе исчезают традиционные искусства, городские дома и сельские виллы строятся по италийскому образцу. В результате во всей этой зоне, охватившей своей дугой северо-западное побережье Средиземного моря, возникает романизированное общество мало, чем отличающееся от италийского.
Стоить ли говорить, что все вышеуказанные процессы вели к замене родовых объединений — территориальным. На месте прежних кельтских укрепленных поселений (оррйёа), возникают сельские общины, которые превращаются или в мелкие поселения, например вокруг города Немавса в Нарбонской Галлии, или сами становятся довольно крупными городами, как например Августодун. Во многих городах, особенно крупных торговых центрах, таких, как Массалия, Арелат, Нарбон, Лугдун или Августа тревиров, концентрируется разноплеменное население. Италики, греки, выходцы из Африки, Малой Азии, Сирии, Иудеи, населяющие эти города, придают им космополитический облик, подрывая основы старого миропорядка. Сельские жители отправляются в города на заработки, «отрываясь» от старых установлений и форм жизни, превращаясь в ремесленников, горнорабочих, вольноотпущенников, рабов. Представители местной родовой знати также отходят от прежних условий жизни, причем некоторые, разбогатев и сделав карьеру, становятся римскими всадниками и даже сенаторами. А потомки италийских переселенцев даже добирались до императорского трона, как, например, Траян и Адриан из Италики и Антоний Пий из Немавса. Постепенно местная, провинциальная знать включалась в правящую элиту Рима и занимала там довольно высокие посты. Так, например гадитанин Корнелий Бальб, ставший другом Юлия Цезаря, был введен во всадническое сословие. Его племянник Бальб Младший становится уже сенатором, и оказался последним лицом, не принадлежавшим к императорской фамилии, получившим триумф при Октавиане Августе. Практика привлечения провинциалов к высшим государственным постам особенно распространилась во времена Империи, так при императоре Траяне известно происхождение 153 сенаторов: из них 11 человек были выходцы из Южной Галлии и 27 составляли выходцы из Испанских провинций.
Со второй половины II в. в Южной Галлии происходят серьезные изменения в хозяйственной и культурной жизни. В этот период широкое распространение получают усадьбы -виллы, которые становятся центрами обширных латифундий, основанных на применении рабского труда. Большинство владельцев латифундий — новые люди, не связанные со старой городской и провинциальной элитой. Например, отец видного галльского поэта, политического деятеля и крупного латифундиста Авсония, был скромным врачом, к тому же не очень-то хорошо владевшим латынью. В связи с растущей хозяйственной автономией крупных земельных поместий, уменьшается роль городских рынков и наблюдается упадок торговли. Экономическое значение городов падает, размеры их сокращаются, как это видно на примере Арелата и Немавса. Даже такие символы городской жизни, как театры, теряют свое значение; так, в Арелате и Малаге они застраиваются жилыми домами. И хотя сохраняется муниципальная организация и за муниципиями сохраняется право и даже обязанность иметь свои вооруженные отряды, однако власть городов уже не распространяется на частные латифундии, земельные владения сенаторов и императорские имения — «сальтусы». С III в. происходит разделение свободных лиц на «почтенных» (ИопеБИогеБ) и «низших» (ИитНюгев), признаками первой категории считались богатство, высокие должности, знатность; признаками второй — бедность, низкое происхождение, общественная незначительность. Впоследствии для обозначения «сильных, влиятельных» людей стал применятся, главным образом, термин ро1еп1:юге8, а для обозначения «низших» — inferiors. Законодательство относило к первой категории граждан: сенаторов, всадников, куриалов, высшие гражданские и военные чины, ко второй — всех остальных (т.е. плебеев, колонов и пр.). Принадлежность к разрядам honestiores и humiliores вскоре стала наследственной. Все honestiores были освобождены от так называемых «грязных» повинностей (munera sordida), к числу которых относились тяжелые трудовые повинности и военная служба. Правовое положение «почтенных» и «низших» особенно резко различалось в судебных делах. Так первые, освобождались от пыток и наиболее позорных и тяжелых наказаний (распятия на кресте, выдачи на растерзание диким зверям и т.д.). Своеобразным ответом на подобные «нововведения» стало мощное восстание в Галлии. Дезертир Матерн собрал там целую армию из таких же дезертиров, беглых рабов и разорившихся крестьян и стал настоящей грозой землевладельцев Южной Галлии и северной части Испании. Имперским войскам с трудом удалось подавить это восстание. Итак, мы видим, что за время римского господства в Южной Галлии, ее территория стала наиболее романизированной частью западных провинций Империи в которой сложился своеобразный культурный и хозяйственный образ жизни. Дальнейшее развитие этого региона связано с активной проникновением христианства в Южную Галлию, а так же с постепенным распадом Римской империи в результате вторжения варварских племен.
