Уже в XIX веке этот некрополь становится одним из самых интересных во всех отношениях. Здесь похоронены крупнейшие вельможи бывшие генерал-аншефы, министры, генерал-губернаторы, разбогатевшие купцы и промышленники, поэты и писатели (начиная с Сумарокова), их родные, друзья, прототипы их героев, декабристы и люди, близкие к декабризму, крупные военачальники и герои 1812 года, философы, историки и просветители. Мемориальная сторона Донского могла бы составить целую книгу, но мы этой стороны вовсе не коснемся, а будем говорить только о значении некрополя Донского в истории русского искусства.
Некрополь Донского монастыря
В одной из эпитафий Донского монастыря (грека Хаджи Коста) речь идет как бы от лица надгробия: «Я поставлен в знак памяти. Прими меня с благосклонностью. Я в молчаньи говорю и всем возвещаю откуда ты, сколько и как жил на земле…»
Некрополь Донского монастыряОднако такими благородными целями надгробие обычно не ограничивается. В эпитафиях не забывают упомянуть не только то, что умершая была «кавалерственная дама» (то есть имела женский орден св. Екатерины), но и чины и ордена ее мужа и отца. Есть надгробия в этом смысле почти анекдотические. Например, эпитафия М. Римской-Корсаковой (умерла в 1796 году), которая кончается: «а знаменитая сего Донского монастыря вкладчица три тысячи рублей». Или надгробие Измайлова, где в самых хвастливых выражениях изложена вся его биография, включая награжденье орденом Андрея Первозванного с бриллиантом и увольнением «от всех дел с полным по чину жалованьем». Таким образом, надгробие должно было поддерживать, так сказать, загробную иерархию и напоминать о былых чинах владельца. Но было бы несправедливо думать, что только такие мысли пробуждает некрополь Донского. Много и совсем других эпитафий, полных неподдельного гоя или грусти, надежд на встречу «в небесах» и т. д. Для некрополя Донского характерна как раз благородная скромность, понимание того, что уместно, а что неуместно в таком месте.
Конечно, эти надгробия имели к оригиналу отношение не большее, чем державинская Фелица к реальной Екатерине II. Но ода Державина от этого не делается ниже, напротив, по сравнению с «земными богами» только ярче вырисовывается идеал справедливого и мудрого правителя.
Подобно этому и русские надгробия (как, впрочем, и поэтические надгробия Державина), их «гении», музы и символы обращаются к миру идеальной скорби, гражданственности и человечности. Только портреты в них абсолютно реалистичны (в этом сказался, вероятно, традиционный и часто бескомпромиссный реализм русской портретной живописи и скульптуры).
Чисто портретных надгробий в некрополе Донского всего два — это надгробие В. А. Небольсина (ум. в 1803 г.) в начале ближайшей к южной стене дорожки: бюст Небольсина на высоком пьедестале, к которому обращена не абстрактная плакальщица, а лицо, изображенное с полным, по-видимому, портретным сходством — жена Небольсина, и портрет Д. М. Львова — очень хороший бюст из чугуна.
Некрополь Донского монастыряВ некрополе Донского (как, впрочем, и во всех некрополях этого времени — конца XVIII — начала XIX в.) характерно почти полное отсутствие религиозно-христианской символики. Странное смещение произошло в это время в умах: античная мифология стала понятней, чем религия пращуров…
В надгробии Е. И. Барышниковой изображен старец с косой — Хронос (невольно ассоциирующийся со смертью). Кресты, например, «как таковые» в конце XVIII века встречаются только в двух уникальных масонских памятниках — Карачинскому и Баскаковым. Они очень своеобразны; это дерево с обрубленными ветвями. Еще в двух случаях кресты так замаскированы, что их не сразу разглядишь например, в монументе Юрьева он увенчан вазой, а в крест стилизован под пирамиду.
Крест как символ веры еще встречается в скульптурных памятниках М. М. Голицыну, Барышникову и Алексееву, но неизмеримо чаще попадаются урны, похожие на вазу, ангелы, неотличимые от амуров, и плакальщицы, похожие на муз. Гербы на монументах этого благочестивого времени бросаются в глаза, а церковные символы почти неприметны. Это обстоятельство в конце XIX века казалось русской православной церкви кощунством и в Александро-Невской лавре два монумента (Нарышкину и прославленный гордеевский памятник А. Н. Голицыну) были замурованы в своих нишах и поверх были нарисованы иконы.
Некрополь Донского монастыря
