ВЕСЬ петербургский период жизни Федора Лидваля был тесно связан со шведской общиной российской столицы, с приходом евангелическо-лютеранской Шведской церкви Св. Екатерины, которая являлась своего рода уголком родины для выходцев из Скандинавии85. Эта церковь, ведущая историю с XVIII в., был возведена заново в 1863- 1865 гг. на Малой Конюшенной улице, 1, петербургским зодчим шведского происхождения К. К. Андерсоном86. Фасад и интерьер здания выдержаны в формах романского стиля. Рядом, на углу Шведского переулка, Андерсон построил принадлежавший церкви дом.
В начале XX в. архитектором церкви состоял Лид- валь (до 1918 г.). 28 ноября 1903 г. он представил в Городскую управу проект шестиэтажного доходного дома с дворовым флигелем и концертным залом для церковного прихода 87. Помощниками Лидваля на постройке были С. В. Беляев и О. О. фон Витте. В главном здании размещались четыре больших магазина и квартиры двухсторонней ориентации (на улицу и во двор), от четырех до восьми комнат. Парадные и черные лестницы обслуживали пять автоматических электрических лифтов. Они были изготовлены в Стокгольме фирмой «Лют и Росен» и установлены петербургской технической конторой А. Герлица.
Протяженный симметричный фасад резко делится на сильный по пластике центр и спокойные суховато-элегантные крылья. Нейтральный метрический строй боковых частей перебивается трехгранными эркерами, а крайние оси акцентированы плоскими псевдоэркерами, обрамленными пилястрами и разорванными фронтонами. Облицовка светло-серым силикатным кирпичом охватывает два нижних этажа, изображая цокольную часть, а верхний этаж с орнаментированной разделкой стены решен как аттиковый. Такая традиционная иллюзорно-тектоническая схема, восходящая к классицистической, приспособлена к габаритам шестиэтажного многоквартирного дома.
Правда, строгая логика горизонтальных членений нарушена в первом этаже облицовкой частей простенков гранитом грубой фактуры.
В нижнем ряду проемов демонстрируются конструктивные элементы — открытые металлические балки. Изысканно прорисованные на фоне шероховатой штукатурки обрамления окон и картуши, завершения боковых эркеров и порталы из горшечного камня, а также средний фронтон служат аллюзиями на мотивы барокко.
Мощный контраст крыльям фасада составляет центральная часть, где вырывается из плоскости экспрессивный сгусток сложно сочлененных объемно-пластических форм. Два прямоугольных эркера связывает поверху в единой плоскости широкий балкон, с которым сцеплены столбики расположенного ниже балкона-лоджии. В верхние углы этой слитной группы объемов врезаны два цилиндрических эркера, обращенных в башенки с куполами и миниатюрными шпилями. Они фланкируют среднее звено стены, вздымающейся крупным фронтоном сложно изогнутого абриса. Соединение прямоугольных и криволинейных элементов, всеченных друг в друга или вырастающих один из другого, свободная группировка разнообразных проемов придают этой части здания особую скульптурность и живописность. Зрительная непрерывность, взаимопереходность форм подчеркивают органическую целостность композиции. Силуэт завершения вызывает ассоциации с архитектурой скандинавских замков, привнося в облик дома романтическое звучание.
Следует отметить, что симметричные эркеры-башни, связанные фигурным фронтоном (щипцом), нередко встречались в архитектуре Германии и северных стран конца XIX — начала XX в. Такой схеме следовали В. В. Шауб в упоминавшемся доме А. М. Васильева (1901- 1902, Гатчинская ул., 11) и Д. А. Крыжановский в доходном доме владельца кирпичного завода М. Т. Стрелина (проект 1902 г., ул. Ленина, 25) 88. Постройка Дмитрия Крыжановского, видного мастера модерна и одного из самых активных строителей той поры, имеет немало общего с лидвалевским зданием: плоские эркеры на крайних осях, единые вертикальные обрамления окон двух этажей, необароч- ные детали, а главное — эркеры-башни в центре, схваченные в двух уровнях балконами. Однако Лидваль, развивая те же приемы, нашел более интересное и выразительное сочетание разнообъемных форм. Причем функционально введение этих пластических акцентов не обосновано: «ударный» центральный узел и боковые эркеры отвечали расположению спален.
Трудно согласиться с сотрудником и первым исследователем творчества Лидваля А. А. Олем, который писал о доме Шведской церкви: дом (<Здесь от модерна почти ничего не осталось, и эту постройку мы /VI. т. стрелина склонны рассматривать как симптом постепенного и упорного очищения архитектуры Лидваля от случайных и временных элементов и все большего приближения к формальным признакам классики»89. На самом деле — это особая версия «северной» ветви нового стиля, сопоставимая со шведским «барокизирующим» модерном90. Обращение к традиционным мотивам предвосхищало становление модернизованной классики и ретроспективных течений, но для самого модерна также было естественным обыгрывание намеков на исторический стиль.
Крытый проход ведет через узкий двор дома Шведской церкви к Екатерининскому концертному залу. Этот зрелищный корпус, скрытый в глубине участка, построен по совершенно иным формообразующим принципам. Он отличается суровой простотой и правдивым выражением разных функциональных частей в асимметричной композиции. Зрительный зал на 460 мест раскрывается «изнутри — наружу» пятью высокими арочными проемами, а лестничная клетка — ступенчато расположенными узкими окнами. Екатерининский зал принадлежал не только шведской колонии, он являлся и одним из очагов культурной жизни столицы. Здесь проходили творческие диспуты, музыкальные и литературные вечера, художественные выставки.
