Дом гражданского инженера Федора Лумберга, расположенный в тихом уголке бывшей Рождественской части, сразу приковывает внимание. Постройка эта необычна, но именно в ней ВОПЛОТИЛИСЬ В законченной и безусловной трактовке формотворческие устремления раннего модерна. Это единственный в городе доходный дом, где приемы свободной криволинейной стилизации полностью перенесены с отделки или декора (которого здесь практически нет) на основные функционально-конструктивные узлы и элементы, что привело к коренному преобразованию самой структуры. Асимметричный фасад наделен пластической экспрессией, динамической напряженностью и многообразием форм. Лейтмотивы композиции — упруго прогибающийся эркер и большие округлые окна неправильных очертаний — яркий опознавательный знак стиля.
Первоначальный проект, утвержденный Городской управой 11 марта 1903 г., был доработан в процессе строительства. Через полгода, 29 сентября, осуществленная вчерне постройка получила повторное утверждение67. Корпуса заняли всю глубину участка, образовав в плане подобие буквы «Е» (вместо намечавшейся П-образной застройки части двора). Главное же изменение заключалось в том, что рисунок всего фасада стал намного более интересным, связным и выразительным. Тема собственного дома архитектора побудила Ф. Ф. Лумберга к созданию оригинальной композиции и сконцентрированного образа нового стиля, вобравшего в себя черты ар нуво и югендстиля.
Стремясь перебороть прозаически стереотипную структуру многоквартирного здания, Лумберг сумел выразить одну из ключевых идей раннего модерна: спонтанное иррегулярное саморазвитие архитектурной формы под воздействием внутренних сил, полных «витальной» энергии. Подвижность и пластичность нераздельных частей композиции, непредсказумость их вариаций и взаимопереходов представляются зримой метафорой органического роста, живой изменчивости и обновления.
Особенно наглядно эти качества раскрываются в решении основной вертикальной оси, смещенной влево и акцентированной округлым эркером. Здесь нет прямых углов, господствуют упругие кривые линии и мягкие текучие формы, словно вылепленные из вязкого вещества. Эркер — эпицентр тектонического напряжения. Поверхность его «вспучивается», как эластичная оболочка, под напором скрытой внутренней энергии и прорывается в местах наибольшего натяжения крупными заоваленными проемами или плотной группой щелевидных отверстий. Эркер поднимается на тонких «ногах», между которыми заключено окно в форме омеги. Лежачие криволинейные окна переходят по вертикали с выступающего объема в заглубления верхней плоскости фасада. Полифонию дуг продолжают выгнутые ограждения балкона и козырек, его кронштейны и перила крыши прорастают стилизованными цветками. Стена, эркер, проемы, решетки и тумбы составляют единую пластическую систему. Гладкая штукатурная поверхность, отсутствие наличников, креповок или тяг довершают впечатление непрерывности, спаянности всех звеньев, узлов и деталей.
Строитель сознательно отказался от лепного декора ради скульптурности самих архитектурных масс, а орнаментальную стилизацию укрупнил до масштаба композиционной структуры.
Еще одним ударным акцентом фасада является огромное окно — срезанный внизу овал — в его правой части. Очевидно, здесь, на третьем этаже, находилась квартира архитектора-домовладельца. Этот широкий лежачий проем со сложным рисунком переплета обведен пружинящей подковообразной аркой из кирпича. Над ним — трехгранный фонарик, утопленный в прямоугольной впадине, и обычное окно, помещенное в круглой нише. Вместе они образуют другую, подчиненную вертикальную ось, которая вторит главной, с эркером, мотивом скругленных проемов.
Варьирование величин и очертаний окон подчеркивает живую иррегулярность фасадной композиции. Индивидуализация внешних форм как бы предполагает разнообразие внутреннего устройства дома. На самом деле особенности планировки не требовали менять размеры, конфигурацию и ритмику проемов на каждом этаже. Столь же условна изобразительность цокольной части. Она резко выделена облицовкой из гранитной щепы, которая прорастает в простенки второго этажа и обрывается ниже середины окон (вспомним дом Лидва- лей). Рельефная каменная мозаика набрана совершенно свободно — будто сложена стихийными силами природы. Контрастные сочетания осколочного гранита, гладкой светлой штукатурки и кирпичных перемычек проемов нижних этажей выявляют декоративные эффекты по- лихромной разнофактурной гаммы материалов, высоко ценимые в архитектуре петербургского модерна.
Узкий вестибюль с камином и курьезными атлантами соединен изогнутым проходом с лестничной клеткой. В просторной квартире Лум- берга на третьем этаже устроена соединительная галерея, выступающая почти сплошь остекленной дугообразной стеной в первый двор.
Галерея раскрывалась в соседнее помещение широкой аркой, вторившей очертанию большого заоваленного окна на главном фасаде. В переплете этого окна остались мелкие фрагменты цветного орнаментального витража. По лепным плафонам и фризам комнат стелятся сти- вестибюль лизованные растительные узоры.
Лумберг первым среди строителей петербургских доходных домов решился на полную трансформацию традиционной структуры фасада, подчинив его рисунок экспансии кривой линии. Схожий мотив большого арочного окна неправильных очертаний с уступчатым нижним абрисом вскоре обыграл М. Ф. Гей- слер в особняке А. Е. Молчанова и М. Г. Савиной (1905-1907, ул. Литераторов, 17). Но дом Лумберга так и остался в Петербурге единственным в своем роде. В 1911 г. архитектор построил еще один собственный доходный дом на Коломенской улице, 10б8. В противоположность зданию в Перекупном переулке он строго симметричен, его выступающие объемы (боковые ризалиты и средний эркер) имеют четкие геометрические формы. Это добротный образчик зрелого рационального модерна «северного» оттенка.
