Часто именно нестандартность, контраст являются ведущим средством формирования ярких единичных фрагментов в современной среде. Но в основе эффекта визуальной неожиданности всегда лежит некое содержательное обоснование — конструктивное, психологическое, функциональное и т.д.

Так почти неуместным смотрится у стен Музея естественной истории в Лондоне «болотное царство» экологического садика, где собраны — для эксперимента по выживанию — представители «натуральной» флоры и фауны сегодняшнего мегаполиса. Но — получился прелестный уголок «дикой природы» — изумительное место тишины и мира среди городской толкотни. А у другого крыла Музея, через 200 м — наполненная любопытными фотовыставка «Земля с воздуха». Здесь главное — великолепные огромные фотографии, своего рода калейдоскоп оригинальнейших изображений разных пейзажей нашей планеты, скромно обрамленных стандартными выставочными стендами, которые образовали «новый лабиринт», весьма современный и очень привлекательный .

Локальные средовые фрагменты чрезвычайно разнообразны по масштабу и формам: от росписи на торце ничем не примечательного здания до выполненного «в натуру» макета церковной главки, оставленного для памяти у стен собора в Казани, от наклонного лифта, поднимающего посетителей ресторана на 6-м этаже нового дома в центре Вены, до ярко раскрашенной уборной детского городка в саду респектабельного Музея современного искусства, занимающего здание памятника архитектуры XVIII века .

Иногда это — скромное современное крыльцо, уютно вписавшееся в масштаб исторической Кремлевской улицы в Казани и придавшего ей — почти неощутимо — характер среды нашего времени. Иногда — развернутый комплекс продолжающих друг друга местных впечатлений, вроде пунктира деревянных домов — памятников XIX века, сохранившихся в центральном районе Вологды.

Но независимо от того, что сформировало этот тип средовых впечатлений — «случайный» элемент среды, индивидуальная предметно-пространственная комбинация или архитектурно выдержанная цепочка таких комбинаций — «единичные» фрагменты среды есть тот визуально-пространственный и эмоционально-художественный «конструктор», из которого собираются все другие формы средовых образований. И это несмотря на то, что конечные и начальные формы «конструктора» весьма далеко расходятся в своих градостроительных характеристиках, например:

• территориальные ансамбли представляют собой многоуровневые планировочные системы с габаритами порядка километра, соединенные общей крупной градоформирующей функцией;

• линейные системы выглядят как вытянутое на 1-2 км «пространственное тело», часто пешеходное, своего рода последовательность «эспланад», соединяющую своим пространством ряд разнородных функций;

• узловые комплексы предстают как многофункциональный крупный объем, имеющий 1-2 сотни метров в поперечнике и формирующий некое композиционное ядро значительной городской структуры;

• к единичным фрагментам относятся разрозненные либо собранные в группы самостоятельные примечательные сооружения, малые формы, элементы дизайна и т.д., с размерами, тяготеющими к нескольким десяткам метров, притягивающие либо окружающие нейтральные средовые пространства.

В основе производимого впечатления может лежать архитектурно-пространственное начало, обращение к изобразительным мотивам и формам, иногда средовые ощущения концентрируются около явлений инженерного или дизайнерского происхождения

Так жизнь подтверждает один из главных тезисов учебника — о «сборности» структурных элементов городской среды, где архитектурное пространство является своего рода модулирующей сеткой для собираемых элементов, а функция и композиция средовой системы инициируют конкретику принципов «сборки».

Вместе с тем надо отметить — время активно модернизирует эти принципы, усиливая конечный эстетический результат восприятия среды.

Во-первых, в новых объектах и системах весьма сильно отслеживается тенденция к кооперации разнородных проектных факторов и приемов в единой архитектурно-дизайнерской идее их формирования, которая откровенно привязывает визуально-пространственные характеристики к организационно-технологическим способам реализации протекающих здесь процессов.

Во-вторых, опорной площадкой большинства средовых решений является отрицание закрепленных традициями и вкусами зрителей форм и авторитетов, всесторонний функционально-художественный эксперимент. Эксперимент, который одинаково активно отражает и наступление техногенных вмешательств в сегодняшний образ жизни, и перестройку мировоззренческой основы запросов человека к среде обитания.