Ограничивалась проектированием генеральных планов административных центров новых колоний, разбивкой этих планов в натуре и возведением зданий временного характера. В 60-х годах XIX в. французами был сделан проект планировки Сайгона, в 70—80-х годах — Пном-Пеня и Ханоя. В зоне английского влияния крупнейшими городами, построенными на основании заранее выполненных планов, были Сингапур (20-е годы) и Рангун (50-е годы).

В основе планировочной структуры новых городов лежала геометрическая сетка улиц. Однако четко распланированными оставались лишь деловые районы городов, к которым примыкали стихийно формировавшиеся жилые районы местного населения и изолированные от них жилые районы европейцев. Примеры Рангуна и Пном-Пеня показывают, что в планировочную структуру строители пытались включить некоторые памятники национальной культуры: на ступу Суле в Рангуне и на Ват Пном в Пном-Пене были ориентированы крупные городские магистрали.

Не следует, однако, преувеличивать значение планировочных мероприятий колони- заторов. К составлению планов колониальных городов привлекались люди часто случайные, не имевшие достаточного опыта и знаний.

В английских колониях при строительстве новых городов предлагалось придерживаться плана, разработанного Валентином Найтом для Лондона после пожара 1666 г. Согласно этому проекту планировочная структура города формировалась из сети взаимопересекающихся улиц, идущих как вдоль реки, так и перпендикулярно ей. По этой схеме инж. Стамфордом Раффле- сом был распланирован в 1819—1824 гг. Сингапур. По аналогичному плану сингапурский военный хирург В. Монтгомери начал проектировать в 1852 г. Рангун.

План Монтгомери был несколько улучшен и’перенесен в натуру военным инженером А. Фрезером.

Планы городов французских колоний в Индокитае — Сайгона, Ханоя, Пном-Пеня — выполнялись на относительно более высоком профессиональном уровне. В них больше внимания уделялось связи планировки с природными условиями. Прямоугольная сетка улиц и кварталов дополнялась диагональными магистралями, связывавшими отдельные планировочные узлы. И если английские колониальные центры предписывалось строить по образцу проекта Лондона, то в планах французских городов Индокитая можно видеть следы влияния градостроительных идей французского классицизма конца XVIII — начала XIX вв.

Характер застройки колониальных городов был во многом одинаковым во всех странах Юго-Восточной Азии. В заново распланированных кварталах участки под застройку продавались частным лицам и различным торговым и промышленным компаниям. В геометрической сетке улиц новых городов оставлялись лишь отдельные свободные от застройки прямоугольные кварталы для административных зданий, рынков и церквей.

Индивидуальными вкусами застройщиков и средствами, которыми они располагали, в значительной степени определялся характер возводимых зданий. Только центральные, административные и общественные здания, сооружавшиеся в один и тот же период, обладали известным стилистическим единством. Результатом была крайняя пестрота застройки, определявшая своеобразный облик колониальных городов, с похожими, как близнецы, улицами, конторами, банками и соборами. Своеобразие этим городам придавали главным образом специфические особенности природы тех мест, где они были расположены, да редкие сохранившиеся памятники национального зодчества.

Особое место среди крупных городов Юго-Восточной Азии XIX в. занимал Бангкок, столица единственного формально независимого государства— Таиланда. Он сохранил исторически сложившуюся планировочную структуру (с королевским дворцом в центре), и рост его происходил за счет расширения периферийных районов. Правда, застройка этих районов складывалась теми же путями, что и застройка в колониальных городах соседних стран.

Формирование архитектурного облика застройки колониальных центров обусловливалось двумя основными факторами. Первым из них были господствовавшие в метрополии архитектурные направления, вторым — климатические условия влажных тропиков, накладывавшие определенный отпечаток на характер архитектуры. В колониальных городах Юго-Восточной Азии XIX — начала XX вв. не работал ни один сколько-нибудь значительный европейский архитектор. Поэтому даже наиболее крупные здания, построенные там в это время, носят отпечаток провинциализма и ремесленничества.

В жилищном строительстве этого периода можно видеть несколько направлений. Коренные жители колониальных стран селились преимущественно в жилищах традиционных типов (рассмотрены в т. IX). В европейских районах строились иные жилые дома: начиная с середины XIX в. это были особняки. Первые европейские дома- особняки строились из дерева. Типичным стал 1-этажный жилой дом каркасной конструкции, приподнятый на 3—4 м над землей, на столбах с раскосами. Иногда такие дома ставились прямо на землю. Стены обшивались в два слоя досками. Окна защищались от солнечных лучей деревянными жалюзи и ставнями. Жилые комнаты группировались вокруг обширного холла, обычно объединявшегося с открытой террасой. Большие (до 1—1,5 м) свесы деревянной или черепичной кровли прикрывали стены от солнечных лучей. В каркасных деревянных зданиях с дощатой обшивкой размещались и различные конторы.

Такой тип жилого дома продолжал существовать наряду с каменным на протяжении всего рассматриваемого периода.

Ко второму типу жилого дома — особняку— относятся каменные коттеджи и виллы. Чаще всего они строились 2-этажными с парадными помещениями на первом этаже и жилыми комнатами на втором. Их плановое решение и архитектурный облик повторяли подобные же постройки в метрополии. Размеры этих особняков колебались в широких пределах.

Большинство их было расположено в обособленных жилых районах, на обширных, богато озелененных участках.

Жилая застройка деловых, регулярно распланированных районов городов состояла в основном из 1—2-этажных каменных домов протяжением всего несколько метров вдоль фронта улицы и вытянутых в глубину квартала на 10—15 ж, а иногда и больше. Первый этаж такого дома занимали небольшие магазины или мастерские, верхний этаж был жилым. В городских жилых домах, не имевших водопровода и канализации, стиснутых в небольших кварталах между узкими улицами с открытыми сточными канавами, жило местное население — торговцы и ремесленники со средним достатком, клерки и служащие колониальной администрации. Только в начале XX в. в городах Юго-Восточной Азии стали появляться доходные многоквартирные и многоэтажные каменные дома.

В архитектурном облике каменных европейских жилых домов безраздельно господствовали эклектика и ремесленное подражание заморским образцам. В сфере английского влияния чаще других можно видеть так называемый «викторианский» стиль или «ренессанс королевы Анны» (XIX в.) с использованием неоштукатуренного лицевого кирпича. В XX в. господство здесь перешло к неоклассике, характерной в XIX в. и для французских колоний, где в начале XX в. появился «венский модерн».

Строительство крупных общественных зданий развернулось в Юго-Восточной Азии лишь в самом конце XIX в.

В административных центрах колоний стали возводить пышные грандиозные здания для размещения колониальной администрации.

Пример Рангуна дает достаточно яркую и характерную картину колониального строительства. В 1852—1853 гг. город проектировался на 36 тыс. жителей. К I860 г. его население достигло 60 тыс. человек, однако крупного строительства в Рангуне не велось до середины 80-х годов. Только после полного захвата Бирмы колонизаторами в 1886 г. начался бурный рост города (показательно, что к 1930 г. население Рангуна выросло до 400 тыс. человек).

В течение короткого срока, с 1890 г. до начала первой мировой войны, вся центральная часть города была застроена 3— 5-этажными зданиями жилых домов и контор, заменившими прежнюю 1—2-этажную застройку. На специально зарезервированных участках выросли два больших собора в готическом стиле — католический и англиканский.

По проектам архитектора Р. Фокса было построено несколько огромных зданий из красного кирпича с кремовыми лепными деталями в стиле «ренессанса королевы Анны» — секретариат, Верховный суд, центральная больница и др. В эти же годы появились монументальные здания почты, телеграфа, католических и баптистских школ и другие постройки. Несмотря на эклектический характер всех этих зданий, они производят внушительное впечатление, свидетельствуя о намерении колонизаторов прочно обосноваться на завоеванных землях. В отличие от рядовых жилых домов европейцев, где особенности тропического климата мало сказывались на характере планировки и облике зданий, в административных постройках Рангуна и других городов Юго-Восточной Азии принимались особые меры для защиты от солнца. Заметно стремление к ориентации основных помещений на север и юг, защита южных, восточных и западных фасадов открытыми галереями-коридорами. Во избежание перегрева помещений стены делались утолщенными до 70—100 см.

Конец XIX — начало XX вв. были отмечены и ростом городского благоустройства. Первое уличное освещение Рангуна масляными лампами появилось в 1875 г. В 1906 г. был пущен трамвай и улицы освещены электричеством. В это же время были начаты работы по устройству водопровода и канализации в центральной части города.

Аналогичные процессы характерны и для других колониальных центров Юго- Восточной Азии. Повсюду рубеж XIX и XX вв. был временем начала интенсивного строительства и роста европеизированных городов. Однако архитектурные качества этих городов оставляли желать лучшего. Рядовая застройка улиц в Рангуне и Син

гапуре, Батавии и Маниле, Сайгоне и Куала Лампуре была неразличимо похожа. Во всех тропических колониальных центрах улицы деловой и торговой частей города представляли собой бесконечные безликие ряды открытых на улицу лавок и мастерских, перемежаемых отдельными зданиями контор, крупных магазинов, банков. Индивидуальную архитектурную характеристику имели лишь крупнейшие общественные здания. Если для Рангуна конца XIX — начала XX вв. был характерен краснокирпичный «ренессанс королевы Анны», то крупнейшее административное здание Сингапура— Верховный суд — и здание тронного зала в Бангкоке были выстроены в классическом стиле, напоминая своими общими массами Капитолий в Вашингтоне. Столица «мусульманской» Малайи — Куала-Лумпур — украсилась зданием секретариата и другими постройками в мавританском стиле.

С наибольшим размахом возведение репрезентативных зданий происходило на рубеже XIX и XX вв. в английских колониях. Во французском Индокитае строительство было несколько менее интенсивным. Однако и здесь процесс формирования новых колониальных центров шел достаточно быстро.

Активную строительную деятельность колонизаторы вели только в крупных городах. В провинции строительство ограничивалось отдельными жилыми и служебными зданиями колониальной администрации, церквами, тюрьмами и гостиницами для чиновников. Эти здания строились среди уже существовавшей местной застройки и не влияли существенно на сложившийся облик традиционных городов стран Юго- Восточной Азии.

Начавшийся перед первой мировой войной строительный подъем продолжался в колониальных центрах и в 20—30-х годах XX в.

Попытки взять под контроль стихийное развитие городов, отказаться от господства европейской художественной культуры и создать национальные школы зодчества появились в Юго-Восточной Азии только после окончания второй мировой войны и изгнания колонизаторов из ряда стран этого района.