Причем в зарубежных архитектурных исследованиях обсуждение этой темы связывают с появлением в 1928 году в журнале «Современная архитектура» статьи Л. Комаровой и Н. Красильникова, которые уже в тот период заявили о необходимости создания научной теории расчета строительных форм с использованием математических методов анализа объектов архитектуры. Данный журнал, в котором излагались самые передовые идеи, главным образом связанные с пропагандой идей русского конструктивизма, был одним из наиболее передовых профессиональных журналов второй половины 20-х годов XX века. Благодаря желанию передовых архитекторов того времени под воздействием идей социального переустройства общества провести подобную ревизию идей классической архитектуры, отказавшись от установленных ею ценностей, методов и приемов, найти свой оригинальный путь, ставились задачи переосмысления основ архитектурного феномена в целом и его роли в обществе.
Особого интереса в этом направлении заслуживают идеи Н. Ладовского, который в 20-е—начале 30-х годов прошлого века стал основателем популярного направления в авангардной советской архитектуре — рационализма. Само название архитектурного течения отождествляется с рационалистическими идеями, изложенным швейцарцем Фердинандом де Соссюром в 1916 году в книге «Курс обшей лингвистики», приложившим идеи рационалистической философии к изучению проблем общего языкознания и создавшим лингвистику, изменившую все предшествующие представления о языке. Можно предположить, что Н. Ладовский был в курсе революционных изменений в языкознании того времени. Вопросы языкознания были очень популярны в России. В это же время в Ленинграде вышла книга В.Я. Проппа «Морфология сказки», также ставшая революционным событием.
Н. Ладовский, будучи лидером популярного творческого направления и профессором ВХУТЕ- МАСа, находился в курсе происходящих в других областях культуры революционных открытий, что подталкивало его к осуществлению столь же глобальных революционных преобразований в архитектуре. По словам его учеников, основоположник рационализма «…учил пониманию основных принципов архитектуры не на анализе прошлого опыта и не анализе новой техники материалов, а на логическом анализе формы. Он прививал понимание таких основ формообразования, которые присущи архитектуре всех веков и не зависят от смены стилей и вкусов». Особого внимания заслуживают его идеи важности учета объективных закономерностей формообразования не только со стороны технической и функциональной целесообразности (на чем настаивали конструктивисты), но и психофизиологических особенностей восприятия человека. Однако, перечисляя основные факторы, влияющие на формообразование в архитектуре, рационалисты заявляли их в следующей последовательности: пространство — форма — конструкция. «Архитектор, писал Н. Ладовский в 1926 году, — конструирует форму, внося элементы, которые не являются техническими или утилитарными в обычном смысле и которые можно рассматривать как «архитектурные мотивы». В архитектурном отношении эти «мотивы» должны быть рациональны и служить высшей технической потребности человека ориентироваться в пространстве» («Известия АСНОВА». — М., 1926).
Структурный аспект исследования форм предусматривает, что форма может быть естественным образом разделена на части. Это предположение о возможности разделения формы на универсальные составляющие делает доступным сравнение форм между собой. В целом формы могут быть классифицированы на структуры трех разновидностей:
• формы с неопределенной структурой (например, форма облаков, пара, раковых метастаз и т.д.);
• формы с фиксированной структурой (например, кристаллы минералов, снежинки, некоторые статичные механизмы);
• формы, которые имеют вариабельную (изменяющуюся) структуру. Это означает, что такие формы могут меняться в разновидностях частей, из которых состоят, и отношениях этих частей между собой (примером может служить динамическое механическое устройство, организм). Формы с неопределенной структурой носят описательный характер, их можно описывать целостными характеристиками — такими как площадь, компактность, фрактальное описание. Сравнивая моде- ли форм друг с другом, мы нуждаемся в их простейших измерениях. Эти измерения должны содержать структурную и морфологическую информацию уже истому, что одна и та же структура может наблюдаться в формах с разной морфологией (например, три известные виллы Ф.Л. Райта).
Сегодня, анализируя современное состояние отечественной архитектурной науки, можно констатировать, что внимание исследований преимущественно обращено к историческим подробностям появления разрозненных архитектурных явлений без достаточного учета их места в архитектуре как системе, развивающейся по естественным эволюционным законам бытия. Американский философ Р. Уэллс заметил, что описательный метод, столь популярный в гуманитарных науках сегодня, является не системой научного исследования, а «… набором предписаний для описаний». Такой подход к изучению архитектурных объектов поощряет глубокое изучение конкретного явления, отводя второстепенную роль учету внутренних связей и отношений между элементами архитектурной системы в целом, обеспечивающим ее целостность в данный период развития и обуславливающим тождество архитектуры самой себе в разные периоды ее эволюции. Стала очевидной неадекватность интереса по преимуществу к субстанциональной (материальной) стороне архитектурных явлений: к конкретным постройкам, их авторам, их личным мотивам и общим социально-историческим условиям реализации постройки. Предметом критики становятся присущие традиционной архитектурной науке «размытые» определения архитектурных понятий — такие как «архитектурное пространство», «архитектурная форма», «функция», «композиция», «компоновка», «тектоника», «архитектурный масштаб» и т.д. Попытки дать более строгие определения основным архитектурным понятиям наблюдаются в 80-х годах прошлого века в работах А.В. Степанова, В.Л. Хайта, И.А. Бондаренко, И.Г. Лежавы, А.В. Иконникова. А.В. Рябушина, О.И. Явейна, Д.О. Швидковского и других. Необходимость уточнить определения возникала при описаниях строения архитектурных объектов, принадлежащим другим культурам и временным эпохам, археологическим объектам неизвестного назначения, при обращении к «внеархитектурным» факторам объяснения природы и сущности архитектуры: с точки зрения особенностей психологии восприятия и распознавания образов (И.А. Галимов, А.Д. Логвиненко); поисков естественно-природных основ архитектурного пропорционирова- ния (И.Ш. Шевелев, М. Гика, А.А. Емельянов, Ф. Эткинс); бионических принципов в архитектуре (Ю.С. Лебедев); конструктивных закономерностей в построении архитектурных объектов (О.М. Вартанян, В. Колейчук) и др.
Первая попытка строгого описания архитектуры как системы была предпринята Витрувием в первой половине I века до н.э. в его труде «Десять книг об архитектуре», который до сих пор переиздается и приводится в перечнях обязательной литературы в учебных архитектурных программах. Римский ученый обобщил опыт всего предшествующего греческого и римского архитектурного знатгая. Он подробно ошшал архитектурные и конструктивные элементы зданий, как они выполняются и как устанавливаются, где и какое следует строить здание, какое сооружение для чего предназначено и как функционирует. Его труд был полностью законченной научной архитектурной парадигмой, объясняющей в рамках устоявшихся социальных отношений той эпохи весь комплекс необходимых обществу сооружений, их назначение, функционирование и способ возведения. В средние века в эпоху итальянского Возрождения забытые труды Витрувия были вновь востребованы и нашли отражение в письменных трудах и постройках архитекторов, определивших новую волну классической архитектурной парадигмы: Виньолы, написавшего «Правила пяти ордеров архитектуры», Антонио Аверлино (Филарете), известного своим «Трактатом об архитектуре», в «прототипичных» постройках Андреа Палладио, прозорливых рисунках Леонардо да Винчи, идеальных городах Скамоици и др.
Архитектурная система, будучи постоянно востребованной, создается и видоизменяется коллективными усилиями тех, кто ее использует. Новое в архитектурном опыте, не вписывающееся в рамки устоявшейся системы архитектуры, но работающее, функционально целесообразное, ведет к ее перестройке. А каждое очередное состояние архитектурной системы служит основанием для сравнений при последующей переработке архитектурного опыта.
ДЛЯ понимания процессов и явлений и для управления ими надо уметь выделять небольшое число параметров, определяющих их ход. выделяя взаимосвязи между ними. В этом задача применения системного подхода. Архитектура представляется как сложная многоуровневая система, включающая в себя множество взаимосвязанных и взаимообусловленных элементов и ряд взаимосвязанных подсистем, образующих иерархию в рамках целого и включающих в свой состав элементы определенного ряда. Преимущественное внимание исследователей- структуралистов уделяется не столько субстанции архитектурных элементов, сколько их реляционным характеристикам, которые они получают, функционируя в структуре архитектуры как члены отношений и зависимостей.
Таким образом, архитектура сводится в большей или меньшей степени к структуре, т.е. сети отношений между ее элементами. Подчеркнем зависимость архитектурного элемента от системы в целом, от его места по отношению к другим элементам и архитектурному целому.
Для исследования аспектов естественного строя архитектуры ее необходимо рассматривать как автономную пространственную систему, лежащую в основе архитектурной деятельности, исследовать синхронный порядок внутренних связей ее исходных пространственных элементов — локумов. Следуя логике структурного анализа, предложенного Ф. де Соссюром, можно предположить, что локум не сводится ни к «идеальному смыслу» (понятию), ни к своему материальному (зрительному) образу, а есть их различие. Возможно допустить, что архитектурный объект, сведенный к своей структурной ипостаси, может быть рационально понят с помощью законов структурализма.
Общие свойства архитектурных объектов мы определили как архитектурные универсалии. Одной из важных характеристик является пространственная разделенность (дискретность) архитектурных объектов, которые состоят из отдельных элементов, условно выделенных в составе любого объекта: различного вида помещения, замкнутые пространства дворов, улицы, площади и т.д., каждое из которых обладает своей структурной функцией как составная часть архитектурного (градостроительного) объекта.
Задачи науки в целом заключаются в изучении систем, т.е. таких сложных объектов, в которых одна часть воздействует на другую, их состав меняется, видоизменяются связи. Если предмет не обладает системными признаками, он не может стать предметом научного исследования. В странах, тяготеющих к английской научной традиции, гуманитарную сферу вообще к научной не относят (Sciences — естественные науки), а выделяют в самостоятельную область изучения человеческой культуры (Humanities).
Принятый в архитектурной популярной литературе и исследовательской практике метод описательно-типологического анализа архитектурных объектов, но-видимому вполне удовлетворительный для нужд искусствоведов и историков, сегодня по строгости изложения и по точности определений степени раскрытое™ содержания существующих понятий уже недостаточен. Поэтому в рамках данного пособия описание закономерностей иногда будет, по возможности, доводиться до строгих однозначных формулировок.
