Для тех, кто питался вне дома, имелся большой выбор закусочных, столовых и уличных прилавков. По утрам везде можно было найти много кофейных лотков, защищенных от ветра рамами для сушки белья. Работало более 500 уличных торговых прилавков, где рабочие могли взять гороховый суп, горячих угрей, и почти столько же прилавков, где продавали маринованных моллюсков и лук. По улицам расхаживали продавцы печеного картофеля, сэндвичей с ветчиной, имбирного пива, жареных каштанов и сахарных палочек.
На открытых уличных рынках можно было купить домой готовую еду; в субботние ночи такие рынки работали на Лезе-лейн и Уайткросс-стрит, Тоттенхэм-Корт-роуд, Брилл и Нью-Кат в Ламбете, люди толпились там, как на ярмарке. Товары на прилавках освещались масляными лампами или свечами, воткнутыми в репу или в решето. На таких ночных рынках продавали не только еду, там можно было найти одежду, коврики, старую обувь и чайные подносы, фарфоровую посуду и рубашки, блюдца и носовые платки. Продавцы оглушительно кричали: «Кто купит шляпку за четыре пенса?», «Покупайте, здесь дешево!», «Три пары за полпенса! Обувные шнурки!», «Сюда, посмотрите на это!», «Один пенс за кучу всего!», «Старые башмаки!», «Восемь штук за пенс! Отличные груши!», «Каштаны, все — за пенс!», «Хей, хей! Что вы думаете об этом? Пенс за пучок! Вот ваша репа!», «Мидии, пенс за кварту», «Свежая макрель! Шесть штук за шиллинг!», «Купите пару живых камбал! Три пары — за шесть пенсов!», «Треска живая, два пенса за фунт!», «Свежие орехи! Пенс за полпинты!», «Горячий имбирный пряник. Покупайте имбирные пряники! Горячие! Если один согреет вас, то как согреет целый фунт?» Рядом с прилавками находились магазины, залитые светом газовых ламп, мальчишки стояли в дверях, хриплыми голосами громко расхваливая товар, который можно найти внутри.
Г. Доре. Рынок Биллингсгейт. Из серии «Путешествие в Лондон». 1872 г.
Биллингсгейт был самым шумным рынком. Торговцы и лавочники в белых фартуках соперничали за внимание покупателей и старались перекричать друг друга: «Эх-хо! Палтус! Палтус! Живые палтусы!.. А вот и вы, ваша честь! Пик — пик — пикша! Свежая и отличная!.. Оу! Оу! Оу! Берегите время! Отличные шпроты! Все крупные, ни одной маленькой!.. Хэлло! Хэлло! Хэлло! Здесь! Отличные крабы! Живые! О! Сейчас или никогда! Пять камбал и один палтус! Все — за фунт!» По пятницам с четырех до семи часов утра подъезды к рынку Биллингсгейт были забиты тележками торговцев рыбой и тачками уличных продавцов фруктов и овощей, а в квадратном деревянном строении, где велась торговля, люди в потрепанных, засаленных, пахнущих рыбой штанах и парусиновых жакетах до хрипоты спорили, кричали, ругались и смеялись среди груд сверкающей мокрой чешуей рыбы и коричневых корзин.
Носильщики пролагали себе дорогу через толпу огромными черными мешками с устрицами, которые они тащили на плечах. Слонялись матросы в полосатых фуфайках и красных камвольных шапках; толкались локтями женщины, в передниках которых били хвостами живые трески; мальчишки энергично предлагали помощь, чтобы отнести рыбу на улицу; девушки уговаривали покупателей приобрести у них корзины; покупатели ходили от прилавка к прилавку, прицениваясь, брали камбалу из сверкающей кучи рыбы, подносили к носу, кидали обратно на прилавок, отшвыривали ползущего лобстера обратно в кучу, заглядывали в бочки с сельдью и мешки с моллюсками, ворошили груды корюшки.
Продавцы рыбы на рынке Биллингсгейт. 1881 г.
Причал возле старого рынка Биллингсгейт. 1875 г.
Менее шумным и пахнущим более приятно был рынок в Ковент-Гарден. Дорога к нему была завалена раздавленными апельсинами, скорлупой грецких орехов, клочьями сена и листьями капусты. На рынке толпились уличные торговцы в вельветовых жилетах, продавцы овощей и фруктов в синих фартуках, сельские жители в толстовках; носильщики, стиснув зубы и напрягая мышцы шеи, старались удержать равновесие под тяжестью корзины на голове; на мотках веревок, которые использовали эти носильщики, кладя на голову, под дно корзины, сидели ирландские женщины, курили трубки и приветствовали каждого прохожего: «Отличные яблоки! Купите корзину яблок, ваша честь!» Возле ограды собора Святого Павла громоздились кучи корзин на продажу, предлагались жаворонки и коноплянки в клетках по два пенса за штуку, а также пучки всевозможных трав; у водокачки умывались мальчишки, которые проспали ночь в корзинах, а после них левушки-цветочницы смачивали водой свои букеты фиалок.
Кроме рынков в Ковент-Гарден, где продавали фрукты, овощи и цветы, Фаррингдон, где торговали водяным крессом, рыбного рынка в Биллингсгейт и мясного в Смитфилде в Лондоне существовало еще несколько рынков, специализировавшихся на определенном товаре. На рынке Хаундсдитч, где заправляли делами евреи, можно было купить дешевые апельсины, лимоны и орехи. На Петтикоут-лейн и Розмари-лейн, Холливелл-стрит и Монмаут-стрит торговали подержанной одеждой. Наряду с рынком в Смитфилде мясо можно было купить в Ньюгейте, Лиденхолле и Уайтчепеле. Всевозможные товары, связанные с морем, подержанные корабельные принадлежности и всякую всячину можно было найти в Рэтклифф-Хайвее, в окрестностях Ковент-Гарден и тюрьмы Кингз-Бенч.
Внутри лавок, а также на лотках и подносах прямо на улице было удивительное разнообразие всего: пуговицы, ключи, компасы, парусиновые туфли, банки, бутылки, коробки, подносы, бритвы, ножи, стальные пишущие ручки, сургуч, сатиновые жилеты, печати, зонтики, фарфоровые изделия, шпоры и свечи, большинство — подержанные вещи, все в пыли. Еще более разнообразная и грязная коллекция товаров находилась в лавках ветоши, потому что именно сюда мусорщики сдавали то, что находили на улицах.
Новое здание рынка Биллингсгейт. 1875 г.
Продавец книг. Из книги Г. Мэйхью «Рабочие и бедные Лондона». 1851 г.
Запах в этих местах стоял невыносимый, полы были покрыты жиром и пылью, мутные от грязи окна завалены грудами хлама, принесенного мусорщиками. Фасады таких лавок часто окрашивали в яркие цвета для того, чтобы старые, неграмотные и зачастую слабоумные мусорщики могли легко их распознать; владельцы этих магазинов иногда бывали столь же обеспеченными, как подрядчики, специализировавшиеся на угольной трухе, чье благосостояние также росло за счет отходов многонаселенного города.
Почти на каждой улице в беднейших частях Лондона была своя «морская лавка» или лавка тряпья и бутылок. Имелся также бакалейный магазин, где в темном тесном помещении бедняки могли купить себе скудную еду: сыр, хлеб, чай, студень из говяжьих потрохов, а также уголь. Большинство этих лавочек были семейными, ими владели и в них работали члены одной семьи. В некоторых заведениях покрупнее работали один или два нанятых мальчика, они жили в самом магазине, вставали в шесть утра или раньше и раскладывали товар до завтрака. Трудовой день этих мальчиков на посылках был очень длинным. Газовое освещение продлило работу магазинов, и двери большинства из них оставались открытыми до десяти часов по вечерам, до полуночи — по субботам, но даже после этого мальчик не мог сразу пойти спать, сначала он должен был все прибрать.
