Проносить шпагу в парк Сент-Ажеймс было запрещено законом, поэтому здесь дуэли проходили не так часто, однако именно тут в январе 1731 г. в три часа дня граф Бат дрался с лордом Хервеем. Помимо дуэлей парк Сент-Джеймс, по словам аббата Превол являлся «общим местом для прогулок и открыт для людей всех сословий».
Здесь также можно было встретить девиц легкого поведения. Ворота парка запирались на ночь, но разрешение на ключи от этих ворот имелось у 6500 человек, и тысячи других людей обладали ключами неофициально.
Джеймс Босуэлл часто посещал этот парк: не только днем, когда можно было любоваться солдатами на параде, но и после наступления темноты, когда сюда приходили девушки, отпирали ворота и прогуливались по тем дорожкам, где днем ходили придворные дамы. Как-то вечером в декабре 1762 г., когда Босуэлл прогуливался в парке с другом, Эндрю Эрскином, «несколько девушек начали приставать» к ним.
Эрскину это показалось очень забавным, и он сказал им что-то вульгарное. «Там была одна девушка в красном платье, полногрудая, с приятным лицом, которую я взял на заметку». В марте Босуэлл пришел сюда снова и «взял проститутку… молоденькую девушку из Шропшира, семнадцати лет, очень хорошенькую… Бедняжка, плохие были у нее времена!». На той же неделе он снова взял первую попавшуюся проститутку: «Она была уродливая, тощая и дышала перегаром».
Кенсингтонские сады слыли намного более респектабельным местом и во времена Босуэлла были закрыты для публики. Кенсингтон-Хаус со времен его приобретения Вильгельмом III у графа Ноттингема в 1689 г. являлся самым домашним из всех лондонских королевских дворцов.
Вильгельма привлекло расположение этого дома, он считал, что здешний воздух более благоприятен для его астмы, чем в Уайтхолле или Сент-Джеймсе. Королеву же Марию привлекали здешние окрестные красоты. Архитектор Рен перестроил и расширил этот дворец для Вильгельма, затем Ванбру и Уильям Кент сделали его более пышным и роскошным по заказу Георга I; а Генри Уайз, садовник королевы Анны, преобразил территорию вокруг.
Когда королевский двор переехал в Ричмонд, сад открыли для публики, но только по воскресеньям и для тех, кто подобающе одет. Сюда не пускали солдат, матросов и слуг. Лишь во времена королевы Виктории Кенсингтонский парк стал открытым для широкой публики на протяжении всего года; в это время, по словам принцессы Ливен, он был «оккупирован средним классом. Приличная публика уже не ходила туда, разве что утопиться», как это сделала Гарриет Шелли в 1816 г.
Несмотря на строгость правил посещения Кенсингтонских садов в XVIII в., человек вряд ли мог чувствовать себя здесь в большей безопасности от грабителей, чем в других парках, где их было множество. Однажды даже Георга II ограбили в Кенсингтонском парке. Преступник перелез через стену парка и «лишил короля кошелька, часов и пряжек».
