Когда принц Уэльский Георг достиг возраста совершеннолетия — 21 гола, его отец Георг III согласился с тем, что он должен иметь собственное место для проживания. И в ноябре 1783 г. принц, эмоциональный, обаятельный и своенравный молодой человек, с волнением вступил во владение Карлтон-Хаусом.
Это был большой особняк, расположенный на улице Пэлл-Мэлл со стороны Хеймаркета. Там росли обширные салы с беседками и гротами; дом ранее принадлежал Генри Бойлу, лорду Карлтону, позже в нем жила мать короля, принцесса Ааугер Уэльская. Она расширила владения, прикупив у Джорджа Бабб Додингтона дом по соседству.
После смерти принцессы особняк пришел в запустение. К тому же ее внуку, обладавшему изысканным и экстравагантным вкусом, дом не показался достаточно красивым и большим. Поэтому принц Уэльский немедленно занялся перестройкой, длившейся почти 30 лет и стоившей, по признанию самого, весьма расточительного, принца, «огромных денег».
Для проведения строительства был выбран архитектор Генри Холланд, работавший под общим руководством принца. Дом спроектировали в духе классического благородства и «величественной простоты», по сравнению с которыми, по мнению Хораса Уолпола, «пряничность и дешевая пышность украшений мистера Адама» казались кричащими и мишурными.
Невзирая на полученные от отца указания по внутреннему убранству дома — «только картины и красивая мебель», — принц Уэльский создал самый роскошный дворец Лондона. Вход в здание был оформлен в виде коринфского портика, далее находился великолепный зал, украшенный ионическими колоннами, ведущими к изящной двойной лестнице. Наверху находились парадные покои, музыкальная комната, китайская гостиная и спальня принца с замечательными эркерными окнами, его гардеробная и ванная комната. Внизу располагались обновленные хозяйственные помещения: кладовые, кухни и погреба. В садах старые вязы клонились к цветочным клумбам, стояли статуи, журчал водопад, можно было зайти в церковь с полами из итальянского мрамора и даже посетить обсерваторию.
С каждым годом Карлтон-Хаус становился все великолепнее и роскошнее, пока не приобрел славу самого красивого особняка Англии, способного потягаться, по оценке Роберта Пламера У орда, с Версалем, а по словам графа Мюнстера — с Зимним дворцом в Санкт-Петербурге, который не мог сравниться с ним «ни по изяществу, ни по пышности».
Некоторые считали, что роскошь этого дворца граничит с вульгарностью. Это особо подчеркивал Роберт Смирк, архитектор Британского музея, критиковавший Карлтон-Хаус за то, что там «перестарались с помпезным убранством».
Однако принц продолжал тратить деньги на свой дворец, делая его еще более величественным, оформляя апартаменты то в готическом стиле, то в коринфском, пока особняк не стал совершенно ослепительным в своем великолепии.
Здесь устраивались роскошные торжества, балы и банкеты, частные вечеринки и общественные приемы. Принц расхаживал по залам, демонстрируя свои изысканные туалеты, одних гостей очаровывая, у других вызывая неприязнь, — утонченный, экстравагантный, пресыщенный. На одном из празднеств (стоимость его предположительно составляла 120 тыс. фунтов), где мужчины были одеты в придворные костюмы или мундиры, а женщины — в «разноцветные элегантные платья», среди прочих развлечений и услад гости восторгались искусственным речным потоком: «настоящий ручей в миниатюре тек по извилистому каналу, по берегам которого были песок, мох и скалы. Через канал были переброшены мосты. К неописуемому восторгу гостей в этом потоке резвились золотые и серебряные рыбки, блестя чешуей, отражая свет пятисот факелов».
Публике разрешили посещать дворец в течение трех дней после этого праздника, чтобы любоваться великолепным убранством. В последний день здесь произошла давка. Женщины в панике бегали по саду «без обуви, с растрепанными волосами, некоторые были буквально раздеты». Люди падали, «их топтали ногами, многим сломали руки и ноги… дамы не думали о том, чтобы спасти туфли; после этого события всю обувь сгребли в кучи и заполнили ею несколько бочек».
В 1810 г. принц из-за тяжелой болезни отца был приведен к присяге в качестве регента. Сразу после этого он обсудил со своим архитектором идею строительства новой улицы, которая начиналась бы от его чудо-дворца и шла через открытую местность севернее Портленд-Плейс, недавно вновь вернувшегося во владение королевской семьи, после того как истек срок его аренды. Предполагалось, что новая улица станет «триумфальным путем», соединяющим Карлтон-Хаус и Мэрилбоун-парк; она должна была пройти мимо вновь построенных фешенебельных особняков на западе и вести к менее аристократическому району Сохо на востоке. Подобный проект немного ранее предложил Джон Фордис, главный распорядитель доходов его величества, предвидевший бурное развитие района вокруг парка. Однако это развитие вряд ли стало бы прибыльным, если бы в этой части города не проложили новую дорогу, по которой жители могли добираться до центра Лондона.
