Эта зависимость общества от «охотников за головами» — представителей закона, получавших щедрое вознаграждение, — неизбежно приводило к ужасающей коррупции, и вдобавок — к появлению таких представителей преступного мира, как Джонатан Уайльд. Это был наиболее успешный из людей подобного сорта. Уайльд начал свою карьеру сутенером, содержателем борделя и скупщиком краденого, позднее он стал настоящим хозяином бандитского мира Лондона, жестко контролировал все, что происходило в этом мире, и пополнял свое состояние, отдавая в руки правосудия тех, кто не подчинялся его воле.
Профессия охотника за головами сохранялась еще долго после того, как в 1725 г. Джонатан Уайльд был казнен. И, конечно же, на вознаграждение за поимку преступника могли рассчитывать и констебли с Боу-стрит. Однако «люди мистера Филдинга», как называли опытных констеблей, были честными и заслуживающими доверия. Они приводили в исполнение закон не для получения прибыли, а действительно для блага общества. Заразившись энтузиазмом Филдинга, они оставались на Боу-стрит, даже когда выходил срок их службы.
Вскоре после назначения Филдинга главным судьей к нему присоединился его брат Джон, про которого говорили, что его чрезвычайно тонкий слух, обостренный слепотой, помогает ему распознавать по голосу три тысячи воров. Мало находилось преступников, которые не испытывали бы страха перед Слепым Клювом и не уважали бы его. Он пытался донести до правительства и всех жителей Лондона идею создания оплачиваемой полиции. Его неустанные усилия, создание регулярных пеших и конных патрулей в Лондоне, охранявших улицы города, привели к тому, что Лондон стал немного более безопасным местом.
У. Хогарт. Арест проститутки. Из серии «Карьера проститутки». 1731 г.
Из-за сопротивления недругов и противников, а также по причине скудных средств, находившихся в распоряжении Филдингов, их возможности были, конечно, ограничены. На протяжении всего XVIII в. жизнь в Лондоне оставалась полна риска и опасностей. К концу столетия число вооруженных ограблений чуть снизилось, однако читая газеты того времени, приходишь к убеждению, что Лондон эпохи Регентства, как и времен королевы Анны, был одним из самых «бандитских» городов Европы. В одном только выпуске «Паблик Эдвертайзер» за 12 февраля 1761 г. сообщалось о нападении на караван в Кентиш-тауне, о самосуде над взломщиками в Норд-Энде (Хэмпстед), где жители городка стреляли в попавшихся воров из дробовиков, об ограблении на пустыре Ист-Шин, где развелось «столько воров, что люди боятся выходить из домов после наступления темноты», о еще одном дорожном ограблении на Аептфорд-роуд, совершенном «шестью вооруженными разбойниками с седельными пистолетами». Несколько лет спустя в этой же газете снова в одном лишь номере сообщалось об ограблениях в Кью-Грин, на дорожной заставе Эктон, в Хэммерсмите и Блэкхите. Не менее опасными, чем удаленные дороги, были улицы в центре города. Ограбления часто совершались в Холборне и на Флит-стрит, площади Сент-Джеймс и на Парк-лейн, на Пикадилли и Гросвенор-сквер. Ночное освещение в этих местах было намного хуже, чем в любой другой столице Европы.
Вудвард, Т. Роулендсон. Появление газовых фонарей на Пэлл-Мэлл. 1809 г.
У. Хогарт. Подмастерье и его сообщники арестовывают в ночном притоне по доносу проститутки. Из серии «Прилежание и леность». 1747 г.
