Выставка оказалась чрезвычайно прибыльной. На деньги от нее был куплен узкий длинный участок земли между Кенсингтонскими садами и улицей Кромвель-роуд, где позднее построили целый ряд музеев, концертных залов, офисы образовательных сообществ, колледжи и школы, тем самым с запозданием отдав должное энтузиазму и предприимчивости принца Альберта.
Первой из этих учреждений культуры появилась художественная галерея-музей на Кромвель-роуд — уродливое утилитарное здание из красного кирпича и терракоты, воздвигнутое сэром Уильямом Кабиттом в 1856 г.; позднее это заведение было частично заменено и поглощено Музеем Виктории и Альберта.
В 1867 г. к северу от него — на месте Гор-Хауса, где развивались сомнительные отношения леди Блессингтон и графа дОрсэ, — началось строительство Королевского Альберт-Холла, громадного овального здания из красного кирпича с куполом из стекла и стали, напоминавшего оперный театр в Дрездене, спроектированный немецким политическим эмигрантом, чьими работами восхищался принц Альберт. Альберт-Холл и все те учреждения, строительство которых было вдохновлено принцем Альбертом, стали памятником самому принцу.
Работы начались в 1864 г. и закончились 12 лет спустя, в 1882 г. Сооружение описывали, как «вне сомнения, самое монументальное в Европе». Сэр Джордж Гилберт Скотт, по проекту которого оно строилось, израсходовал на него 120 тыс. фунтов и считал его «самой выдающейся своей работой». Его идея, как он писал, «заключалась в том, чтобы воздвигнуть сень над памятником принцу… характерной чертой его являлось то, что балдахин был спроектирован в некоторой степени по принципу древних гробниц. Такие гробницы являются образцами воображаемых зданий, которые в реальности никогда не были воздвигнуты; и моим замыслом было создать одно из таких воображаемых сооружений с декором из драгоценных металлов, с инкрустацией и эмалью…»
Сооружение, созданное с удивительным мастерством из белого итальянского мрамора, бронзы, кованого железа, гранита, с отделкой агатом, ониксом, яшмой, сердоликом и хрусталем, вызвало бурю критики: его ругали как чрезвычайно вульгарное, предельно сентиментальное и эклектичное. Более сдержанно какой-то критик описывал это сооружение через десять лет после смерти его создателя как «неловкий подвиг инженерного искусства». И лишь через сто лет после завершения строительства начали наряду с «высокой викторианской гордыней» этого сооружения признавать и его достоинства.
Под остроконечным готическим сводом и фризом расположена фигура принца Альберта, погруженного в глубокое раздумье, высотой 14 футов; на нем воротничок кавалера ордена Подвязки, и сама подвязка надета на икру бронзовой левой ноги. В правой руке он держит книгу. «Это Библия?» — спрашивают дети, проникнутые благоговением, глядя на памятник со ступеней внизу. Но нет, это каталог Всемирной выставки 1851 г., которая проходила неподалеку от памятника, через улицу на восток.
Огромное стеклянное сооружение, где проводилась выставка, было позднее перенесено на другую сторону реки в Сайденхэм. Названное Хрустальным дворцом, здание сгорело в 1936 г., только в парке Хрустального дворца сохранились гипсовые фигуры доисторических животных. Однако это сооружение было центром развлечений на протяжении 80 лет; в нем размещались концертный зал, театр, зверинец, выставочная площадка, ресторан, здесь любили отдыхать со своими семьями люди среднего класса и обеспеченные рабочие.
Последний день Всемирной выставки в Хрустальном дворце в мае 1852 г.
Хотя только в конце XIX в. Чарлз Бут смог сказать, что семьи квалифицированных рабочих Лондона едят мясо и овощи каждый день, никогда не голодая и имея достаточно денег на то, чтобы провести воскресенье вне дома, уже в 1850-х тт. в Лондоне были тысячи мастеровых, пользовавшихся удобствами жизни не менее, чем представители среднего класса.
Каменщики и плотники, рабочие металлургической, транспортной, швейной промышленности, часовщики Клер-кенвелла, производители полиграфического оборудования в Саутворке и мебели на Оксфорд-стрит, железнодорожные инженеры Найн-Элмза и Кентиш-таун, рабочие химических производств Силвертауна и Вондсворта, пороховых заводов в Айлверте и Энфилде, пивовары Бэнксайда, рыбаки и судостроители Баркинга, наборщики Вондсуорта, мастеровые фарфорового завода в Ламбете, производители шелка из Бетнал-Грин — все они с удовольствием проводили свободное время в парке и на территории Хрустального дворца, прогуливались по пути к нему от железнодорожной станции.
Большинству этих людей приходилось много работать; мало кто в 1850-х гг. работал меньше 12 часов в день, а в 1890-х гг. — менее 9 часов. Но они старались использовать свое свободное время наилучшим образом. Чиновник в Сити обычно трудился больше, чем они, поскольку в очень немногих конторах было установлено фиксированное время работы, хотя предполагалось, что большинство офисов закрывается в шесть часов вечера: чиновники могли пойти домой, лишь когда закончат работу, и не раньше. Рабочий день в субботу до 1863 г. не был укороченным. Не было и банковских каникул. Однако и конторские клерки, и продавцы магазинов все же находили время для удовольствий.
Альберт-Холл. Современный вид.
Ф. Левин. Сады Креморне в 1864 г.
Они выкраивали время, чтобы половить рыбу в Ричмонде, погонять голубей в Баттерси, посмотреть игру в крикет, регату на Темзе в Хэммерсмите, посетить выставку цветов в Чизвике, зоопарки в поместье Вулворт и Риджентс-парке. Они могли купить дешевые билеты на поезд и поехать в такие места, увидеть которые их дедушки и бабушки даже не мечтали, или прокатиться по реке на пароходе до ярмарки в Гринвиче.
По вечерам они могли позволить себе ужин в маленьком ресторанчике: например, заказать блюдо из ливера и бекон за десять пенсов (картофель и хлеб еще за два пенса дополнительно), пирог с крыжовником за пять пенсов и пинту крепкого портвейна за четыре с половиной пенса. Они могли провести ночь в отеле «Андерсоне» на Флит-стрит и утром позавтракать там всего за два шиллинга. Они могли сходить в театр (билет на галерку в театр на Друри-лейн стоил один шиллинг), в чайную, мюзик-холл, посетить Панораму на Лестер-сквер, Космораму на Риджент-стрит, музей мадам Тюссо или то городское увеселительное заведение, куда любил заглядывать молодой Чарлз Диккенс, — «Эстлиз» на Вестминстер-Бридж-роуд, где можно было посмотреть мелодраму, акробатов, клоунов и танцующих лошадей.
Столь же разнообразные впечатления можно было получить в саду Креморне на Кингз-роуд в Челси, преемнике развлекательных садов-парков XVIII в. Креморне-Хаус некогда принадлежал леди Хантингтон, но затем был куплен прусским бароном с весьма сомнительной репутацией, который открыл здесь площадки для гуляний и пикников, танцев и запуска воздушных шаров. В 1849 г. все это перешло в руки бывшего метрдотеля ресторана «Альбион», который прикупил еще земли, построил пагоду, два театра и предоставил всевозможные развлечения посетителям, устраивая шествия и турниры, представления на воде, танцы в залах, вмещающих две тысячи пар одновременно!
Однако многие тысячи менее обеспеченных лондонцев не могли позволить себе такие удовольствия.
Дж. Шарф. Зоосад в Риджентс-парке и 1835 г.
