Город Альби (древн. Альбига, лат. СКйаБ А1Ы§евшт, или А1Ыа, франц. А1Ы) в Средние века считался центром альбигойской ереси. Несокрушимой твердыней над городом возвышается один из самых удивительных памятников готической эпохи. Это собор св. Цецилии (Сен — Сесиль — БайПе-Сесйе б’А1Ы), мощи которой и поныне хранятся внутри богато украшенного ковчега. Св. Цецилия (лат. СаесШ) была представительницей древнеримского рода Метеллов и почитается в католической церкви, как покровительница духовной музыки. Величественное сооружение из кирпича красного цвета, всем своим видом воплощающее угрозу и в то же время само словно замершее от страха, молчаливо взирает на город, расположенный у его подножия (см. илл. в приложении). Высокий крутой западный фасад собора, увенчанный колокольней высотой 87 метров, напоминает скорее донжон замка- крепости,63 а толстые (4.5 метра) массивные стены — куртины 64 (завершенные машикулями65), нависающие над рекой Тарн, и узкие окна — бойницы своим видом дополняют это сравнение.
История возведения собора напрямую связана с эпохой «альбигойских войн» (1209-1244) и последующей деятельностью «святой инквизиции» по искоренению еретиков — альбигойцев (катаров). 66 После кончины 27 сентября 1249 г. последнего графа Тулузского Раймонда VII, похороненного весной 1250 г. в аббатстве Фонтенвро у ног своей матери и короля Ричарда Львиное Сердце (который приходился Раймонду дядей), 67земли лежащие к югу от линии Луары и Роны являли собой весьма плачевное и пестрое зрелище. Южная часть Франции, говорившая на провансальском языке, представляла собой тридцать независимых феодальных образований, из которых каждое имело своего государя («сюзерена») в средневековом понимании. Самые значительные владения составляли земли «двух королей», то есть владения Генриха II Английского и Людовика IX Святого. Владения первого лежали между Шарантой и Адуром, обнимая Сентонж, Перигор, Лемузьен и западную часть Аженуа до устья Адура. Французской короне принадлежала широкая полоса от границы английских владений на Адуре до Узеса, Нима и Средиземного моря. Домен Иоанны, супруги принца Альфонса, окружал дугой английские земли. Обнимая Пуату и Онис, собственный удел Альфонса, эта «дуга» прерывалась владениями графа де Ла Марш и затем возобновлялась в Оверни, включая в себя Велэ, Руэрг, Керси, восточную часть Аженуа и шла вниз по правому берегу Гаронны до графства Фуа. Гуго Лузиньян имел Ла-Марш и Ангомуа, граф Гастон Беарнский — часть Гаскони между Адуром, Пиринеями и Арманьяком. Далее, к океану, лежала страна басков принадлежащая королю Наварры. Король Арагонский владел Руссильоном и Монпелье. Владения некогда сильных и независимых графов де Фуа, как и графов Арманьяк, стали ничтожными островками в «море» земель французских королей. Граф Перигор и виконтесса Лиможа приносили вассальную присягу королю Англии.
Каждый из этих тридцати владетелей были, в сущности, независимым государем: под ним находились сотни вассалов и
подвассалов, связанных со своим сюзереном присягой и честью, однако имевшими и более действительную власть. Ситуация усугублялась и тем, что некоторые прелаты считали своими резиденциями — города, принадлежащие им по праву избрания: так было в Арле, Альби, Нарбонне, Магеллонне, Пюи, Кагоре, Гэпи и Карпентре. Хотя стоит отметить тот факт, что эти претензии все-таки ограничивались присягой городских консулов и поэтому феодалы и даже «оба короля» не могли вполне считать себя обладателями городов. Каждый город Южной Франции, сохраняя свои традиции, знал только своих сановников и продолжал считать себя республикой. Города частенько ссорились и мирились между собой, независимо от своих князей, заключали торговые и политические договоры через посредство выборных властей и только по своему решению вмешивались в феодальные распри, помогая то людьми, то деньгами своим государям.
Ни города, ни князья Юга не приносили прежде вассальной присяги королям Франции, и поэтому когда в 1249 г. комиссары французского короля прибыли в Лангедок для принятия наследия Раймонда VII Тулузского, то в своей попытке отнестись к южным городам по обычаю Французского королевства, они потерпели поражение. Для приведения края в состояние покорности мало было его завоевать силой, требовалась длительная, методическая работа по изменению сознания окситанцев, так сказать, смена парадигмы жизненных ценностей. И в этом решающую роль смогла сыграть Римско-католическая церковь, учредив в 1219 г. орден странствующих монахов — проповедников, известных более под именем «доминиканцкв» (от лат. Domini canes — «псы Господни»), а позднее циркуляром Папы Григория IX от 20 апреля 1233 г. — постоянные трибуналы «Святейшей инквизиции» (вести которые должны были те же доминиканцы).
