Мы возвращаемся в Рим. Первоначальный вопрос состоял в том, какое влияние оказало барокко на строй мыслей жителей этого города, и каково было их воздействие на его архитектуру. Как уже было продемонстрировано, строительство Рима явилось результатом ряда единичных мероприятий, а не всеобъемлющего планирования. Эти проекты сочетались порой довольно противоречиво. Они могли быть барочными или классическими по своей концепции и художественному языку, театрализованными или археологически точно реконструирующими античные образцы. Именно это многообразие создавало причудливую гармонию стиля барокко. В произведениях Пиранези, самого блистательного мастера эпохи, можно видеть, как выглядели архитектура и город в пору перехода от барокко к неоклассицизму.
Даж:е в его образовании присутствовало это сочетание очевидно противоречивых элементов. Родившийся в Венеции, в своей семье он освоил мастерство каменотеса и гидравлику. Его удивительные способности к точному детальному анализу и документированию проявились в Риме во время обучения у Джованни Баттисты Нолли и Джузеппе Вази: первый был автором плана Рима 1748 года, а второй — одним из самых известных мастеров ведуты. После этого Пиранези работал непродолжительное время в Венеции в мастерской Каналетто и познакомился с теорией отца Лодоли. Впоследствии главной задачей гравера стало соединение театрализации в изображениях города с научным изучением античности.
Город барокко искусно использовал заложенные в нем самом возможности драматизации пространства. При организации религиозных и официальных процессий и праздников в эту эпоху часто обращались к театру. Временные конструкции сооружались из дешевого дерева, что позволяло легко перемещать их в соответствии со строительными предписаниями. С другой стороны, целью зодчих барокко было структурировать городскую архитектуру на основе опыта проведения церемоний и праздников, т. е. превратить ее в настоящий вечный спектакль. Неслучайно серия офортов с видами города, созданных в 1665 году для папы Александра VII, получила название «Новый театр современного Рима», а коллекция планов, выполненная в 1682 году по заказу Карла Эмануэля Савойского — «Театр государства Савойского».
Его архитектурные произведения обладали по сути теми же чертами, особенно проекты церкви Санта Мария дель Приорато (1763-1768). Площадь перед богато украшенным фасадом храма (справа), входящий в ансамбль садовый лабиринт, интерьер и, прежде всего, алтарь (см. с. 75) представляют ряд причудливых композиции, созданных под влиянием археологических находок и следующих друг за другом в случайном порядке. Возникающие при этом образы выглядят, тем не менее, весьма эффектно.
В то же время Пиранези был педантичным археологом. Он с величайшей скрупулезностью описал находки Геркуланума и составил план виллы Адриана, который на протяжении более чем ста пятидесяти лет оставался непревзойденным по своей полноте и точности. Пиранези играл важную роль в развернувшейся в то время дискуссии об Античности. Его позиция была весьма спорной. Он отстаивал безусловное превосходство древнеримского искусства и архитектуры над древнегреческим. Прежде всего, доказывал он, у древних, особенно у римлян, мы должны брать прототипы для создания современной архитектуры. Было бы бессмысленным и даже абсурдным исследовать функциональные возможности античных построек. Ведь абсолютно логической конструкции храма не существовало. Попытки реконструкции будут всего лишь гипотезой: античный образ жизни перестал существовать. Античность могла быть обретена только в руинах и фрагментах, а к ее теоретическим основам вернуться невозможно. И, наконец, историю можно пережить вновь только с помощью рисунков, гравюр и воображения, как предполагалось в выполненной Пиранези серии «Каприччи».
Эти доводы помогают объяснить принципы, примененные Пиранези в церкви Санта Мария дель Приорато для создания архитектурного театра. Алтарь, передняя сторона которого содержит обилие античных реминисценций, выглядит совершенно обычным сзади.
Результаты театрализации и античных штудий соединились в самом главном предпринятом Пиранези исследовании Рима, серии «Величие и архитектура римлян». Архитектурная декорация становится важным принципом, посредством которого он дополнял свои рисунки и офорты фантастическими элементами. Эти листы являются доказательством того, что Пиранези самым детальным образом изучал древний город и использовал свои знания при составлении его плана. Несколько сохранившихся фрагментов единственной дошедшей до нас от Античности исполненной в мраморе карты Рима служат тому подтверждением. Мог ли план Рима считаться лишь аналитической и ностальгической ретроспекцией? Считалось, будто Рим, как ни один другой город XVII—XVIII столетий, формировал запросы своих жителей. Именно он, несомненно, оказал всеобъемлющее влияние на мир фантазии Пиранези. С другой стороны, мог ли этот план изображать новый «обветшавший» Рим, созданный его воображением и восторженностью, гиперболизированный и, по этой причине, гораздо более ясно описанный?
