Если различие между государственной архитектурой и общественной архитектурой существует, то яснее всего оно заметно в области социального жилищного строительства, которое, безусловно, осуществляется обществом и в интересах общества, даже если его инициатором выступает правительство.

Хороший пример такой программы — Servi de Apoio Ambulatorio Local (SAAL, Служба местной амбулаторной поддержки) в Португалии, которая возникла сразу после «революции гвоздик» 1974 года. Как для авторитарного периода диктатуры была типична монументальная архитектура, так программа социального жилищного строительства стала характерной д ля демократического общества.

Такие архитекторы, как Алвару Сиза, Мануэл Таинья, Гонсалу Бирни и Жозе Велозу, работая в рамках программы SAAL, создавали архитектуру нового гражданского общества и в его интересах. Контраст здесь не так резок, как может показаться, поскольку и при диктатуре Антониу ди Оливейры Салазара также осуществлялись программы социального жилищного строительства. Тем не менее, можно проследить различия между архитектурой, представлявшей власть, и концепцией архитектуры, стоящей на службе общества, архитектурой для людей.

Другое различие, не вполне совпадающее с первым, — это различие между архитектурой как слепком общества в определенном месте и в определенный момент, и той архитектурой, которая — пусть даже только отчасти — является матрицей желаемого общества. За исключением двух либеральных периодов около 1900 и около 2000 года на протяжении всего двадцатого века в больших областях Европы архитектура была отражением идеологии гражданского строительства. Общность убеждений политиков, правительств и архитекторов в двадцатом веке была исключительно прочной, что имело далеко идущие последствия для строительной среды. Существовало твердое убеждение, что улучшить ее возможно, хотя программы, как правило, сводились к замене старых домов новыми, как точно заметил в 1960-х годах шведский архитектор Мате Эрик Моландер.

Вера в совершенствование общества была весьма заметна в коммунистическом лагере после Второй мировой войны, расползлась в различных странах Европы при диктаторских режимах, но была распространена и в таких демократических странах, как Франция, Дания и Нидерланды.

Архитектура может обслуживать потребности общества или же вносить в него желаемый порядок. Один вид архитектуры часто бывает сложно отличить от другого, и бывает возможно реализовывать один вид, не пренебрегая другим. Но иногда различие ясно видно. Значительную часть архитектуры гитлеровской Германии трудно назвать чем-либо иным, как бесспорным выражением власти. Яркий пример этого — вмешательство Альберта Шпеера в строительство нового Берлина как Riechshanptstadt (главного города рейха) нацистской Германии. Напротив, модернистский Kanzlerbungalow в Бонне (1964, Зеп Руф), который когда-то назвали образцом архитектуры вызывающей скромности, также считается впечатляющим политическим символом молодой тогда демократии Федеративной Республики. Эти примеры противоположны идеологически, но в обоих архитектура отражает образ и идеал государства в его собственных глазах; ассоциации с иерархией и порядком в первом случае, с равенством и прозрачностью — во втором.