Когда после «готической реакции» второй половины XIV — начала XV века архитекторы и художники опять обратились к искусству Древнего Рима как к образцу, черты его наследия увидели прежде всего в арочных конструкциях и, более того, в куполах.
В сущности, до этого история знала два великих купола, причем оба были созданы на территории Римской империи. Это знакомые нам Пантеон в Вечном городе и храм Святой Софии в Константинополе.
И хотя еще один из городов, подаривших миру великое культурное достояние, Флоренция, был в то время республикой, его жители мечтали именно о куполе как о достойном завершении своего грандиозного собора. Честно сказать, флорентийский купол не вполне соответствует идеалам неоплатонизма, скорее, это повышенный, то есть стрельчатый, восьмилотковый свод.
Однако в истории архитектуры именно он — главный символ начала новой эпохи. Со времени его создания католический собор уже не мыслился без большого купола как центра композиции; более того, итальянцы часто называют свои соборы просто «Duomo», то есть «Купол». Еще одним характерным стилевым признаком раннего итальянского Ренессанса стали аркады из циркульных арок, не просто полукруглых, но как будто подчеркнуто выложенных по следу двуногого чертежного инструмента, полных изящества и тщательно сбалансированной гармонии.
Наконец, наиболее образованные и теоретически подготовленные ренессансные архитекторы, знакомые с трудами Витрувия (со времен Средневековья ходившими в списках), а также лично занимавшиеся обмерами и даже реставрацией древних памятников, начали изображать на фасадах церквей и палаццо идеально пропорционированные ордера.
Чаще всего речь шла не о свободностоящих опорах, а о пилястрах, максимум — о полуколоннах. Возможно, неискушенному туристу будет непонятно, что интересного находят специалисты в этих сравнительно скромных постройках, ничем не выделяющихся среди других, так же украшенных и щедро разбросанных по всему свету. Но на этот случай стоит представить себя зрителем XV века, когда вокруг были лишь изувеченные готические сооружения да руинированные античные.
И вот среди этой пестроты вдруг появляются новые здания, полные внутреннего достоинства, спокойной гармонии, лишенные декоративной суеты, с композиционными решениями, подкрепленными солидной теоретической базой. Тут-то все понимают, что это и есть «ренессанс», то есть возвращение к норме, что именно так надо строить и сегодня, и завтра, и спустя много веков (великий поэт и первый гуманист Петрарка мечтал об этом еще в XIII веке, а термин rinascita (возрождение) первым употребил Джорджо Вазари).
Собственно, так и получилось. Если посмотреть на архитектуру Высокого Возрождения, то есть XVI века, можно увидеть, что в чем-то главном она такая же, как и европейские сооружения XVII, XVIII и даже XIX столетий. Отныне и вплоть до великой модернистской революции европейская архитектура в принципе состоит из одних и тех же элементов и придерживается одного масштаба. Стилевые различия можно будет наблюдать только в нюансах, как это мы видели у Вёльфлина.
А так — всё те же образцовые колонны и безупречные пилястры, трехчастные антаблементы и архивольты циркульных арок. Их правильное пропорционирование уже не является особым искусством и подвигом. К услугам зодчих множество архитектурных трактатов с подробными руководствами и с блеском исполненными пояснительными таблицами. К торжеству классических форм добавляется изобилие более мелких деталей: наличники и сандрики, картуши (это такие «рамы» на стене, иногда пустые, иногда с надписями или растительным декором), вазоны и просто украшающие фасад скульптуры.
Из интерьеров постепенно уходит кристальная ясность тектонических построений кватроченто, зато все больше и больше применяют лепные украшения, активно захватывающие и драматизирующие пространство; стены и потолки (плафоны) скрываются под росписями, членимыми деталями из дорогих материалов.
