Для изучения особенностей идейно -художественных программ приходских церквей Южной Франции, в частности церквей региона Лангедок-Руссильон и части Прованса (т.е. той части юга, которая до присоединения к Французскому королевству носила название Окситания и включала в себя Тулузское графство, виконтство Раймондов -Тренквелей, южнофранцузские владения Арагонских королей и ряд независимых и полунезависимых феодальных владений), стоит (согласно традиции зрелой схоластики) заранее определиться в понятии «приходская церковь» во избежание недоразумений. Приход был самой маленькой структурной единицей епископского диоцеза, входящего в свою очередь в митрополию. Приход объединял общину верующих, как правило, живущих на одной улице, в одном квартале или в одной деревне (небольшом населенном пункте), иногда членов одной ремесленной или купеческой гильдии. Именно поэтому приходские церкви были изначально ограничены при реализации своих архитектурно -художественных возможностей теми средствами, которые могли собрать путем пожертвований среди прихожан и оттого, каков был достаток членов прихода, в конечном итоге и зависел конечный результат при сооружении церкви.

Рассматривая архитектуру церквей нищенствующих орденов Тулузы мы уже отмечали тот факт, что она оказала существенное влияние на культовую архитектуру приходских церквей, и прежде всего в городах, где монахи нищенсвующих орденов пытались прочно обосноваться для борьбы с «проклятыми еретиками». Мы так же отмечали особую близость городов Окситании и городов Ломбардии (и отчасти Тосканы), связанных общими взаимными торговыми, религиозными и культурными интересами. «Города лангедокские подражали ломбардским, а итальянские общины прямо вели свою генеалогию от римских предков времен республики», — отмечал в своем фундаментальном классическом труде «Альбигойцы и их время» проф. Н.Н. Осокин.  И далее, отмечая особую близость городских учреждений Лангедока и Ломбардии, он пишет: «.. .мы указали на целый ряд особого вида городских политических учреждений, которые собственно следует называть муниципиями. Это были города Юга, ведущие традиции от древних римских муниципий. Их поддерживала близость Ломбардии, классической страны древних коммун. Эта-то коммунная жизнь и накладывает общий отпечаток на французский Юг и средневековую Италию».  Тщательно проанализировав большой объем источников, касающихся городской жизни муниципий Лангедока, профессор Н.Н. Осокин первым в отечественной медиевистике сделал основополагающее, базовое заключение, положившее начало научного подхода в исследовании окситанской цивилизации: «Изучить политическое и социальное положение городов на Юге Франции — значит открыть ключ к познанию основных причин Альбигойской ереси».  В наши дни, наконец-то, среди ряда историков возобладало представление о том, что итальянскую готику невозможно оценивать по степени ее зависимости от готики французской. Об этом, в частности, пишет в своей работе «Готическая архитектура в Италии» проф. Барбара Борнгессер.  Учитывая тесную взаимную близость городских коммун Лангедока с городскими коммунами Ломбардии, мы делаем предположение о том, что архитектурный облик Тулузы и городов Лангедока, так же как и городов Ломбардии и Италии, определялся в первую очередь борьбой за самоутверждение между различными группами населения.

Господствующим элементом городов Лангедока (как и городов Италии) было здание городского самоуправления, похожее на башню, чей силуэт, увенчанный зубчатой стеной, высился над другими зданиями горделивым символом власти. Неудивительно, что такие же башни стремились воздвигать и все сколько-нибудь значительные патрицианские рода. Наглядным примером такой «замково -башенной» архитектуры служит чудом сохранившийся во время пожара 1446 года, дом богатого горожанина с башней в Тулузе XIV, а возможно и конца XIII столетия.

Духовенство состязалось с городской коммуной за первенство в возведении более роскошных и внушительных построек. По-видимому, особенно высоко ценились индивидуальность и оригинальность внешнего облика возводимых зданий, что явилось важным фактором формирования своеобразных, нестандартных архитектурно -художественных решений. Богатые торговые гильдии, могущественные епископы, «нищенствующие» монашеские ордена и влиятельные патрицианские роды, соперничали между собой, тем самым, создавая условия для возникновения и расцвета в Лангедоке (как и в Италии) уникального типа готической архитектуры.

Кроме причин, обусловленных финансовым благосостоянием прихода, стоит отметить также особенность функционирования (годового круга богослужения) приходских церквей. Дело в том, что главной задачей церквей подобного типа были чисто «утилитарные» повседневные, религиозные потребности общины: крещение и конфирмация, венчание, похороны, причащение, соборование («последнее причастие» у католиков), панихиды и молебны, а также естественно отправление праздничных служб и все это для достаточно узкого круга верующих. Именно поэтому необходимости в сооружении просторных зданий (двух или трехнефных), при возведении приходских церквей не существовало. Вследствие вышеуказанных причин, архитектура приходских церквей развивалась, приспосабливаясь к тому количеству прихожан, и к тем скромным средствам, которые имелись в ее распоряжении. Большинство приходских церквей, как в городах, так и в сельской местности, представляла собой, как правило, однонефной базилику без трансептов, а иногда даже без полукруглой апсиды (например, церковь Saint-Pierre, XT-XTTT вв., в местечке Монферран, кантон Кастельнодари). Почти во всех типах культовых сооружений подобного типа, один единственный неф делится на секции, следующие анфиладой одна за другою, создавая, таким образом, ритмическую организацию пространства вдоль продольной оси «запад-восток» (как например, в церкви Нотр-Дам-ля Дальбад, Нотр-Дам- дю-Тарн, церкви Сент-Николя в Тулузе, или церквях Midi Toulousain). Секция, при этом, является как бы основным элементом и ее можно мысленно выделить из всего ансамбля, одним из первых на эту особенность обратил внимание Огюст Шуази в своей «Истории архитектуры». Часто полукруглая или пятиугольная (восьмиугольная реже) форма хора завершалась апсидой, небольших размеров, которая пристраивалась позднее, по мере накопления средств, необходимых для продолжения строительных работ (как в церкви Sain-Pierre, XIII в., в местечке Тутен, кантон Караман). Иногда в целях экономии приходилось перекрывать пространство церквей простыми деревянными конструкциями с открытыми стропилами (как, например, в церкви Saint-Pierre XIV вв., в местечке Ауревилле, кантон Кастене-Тулюз). Иногда пространство интерьера перекрывалось деревянным, плоским кассетированным потолком c расписными плафонами, как например, в церкви Saint-Germier XIII в., городок Фружине (кантон Мюре), подобное решение мы можем так же встретить в церкви Санта-Кроче во Флоренции (1294-1295). Для того, чтобы избежать необходимости передавать распор при помощи дорогостоящих аркбутанов, хор, как правило, оставляли без обхода, а капеллы (посвященные каким-либо местным святым) возводились часто гораздо позже основного здания и вообще могли иметь черты иного, более позднего стиля (например, в церкви Sainte-Appolonie, XIV-XV, XVII вв., в местечке Фурин, кантон де Лант). Хотя встречаются церкви поражающие своей удивительной четкостью линий готического стиля, почти как в «классических» соборах Иль-де-Франса (например, церковь Saint-Saturnin, XIII-XVI вв., в местечке Вилленовелль, кантон Виллефранс-де-Лангедок). Архитектура приходских церквей представляет собой особый интерес для исследователя, поскольку приемы возведения таких сооружений просты и четки, и при этом вовсе не являются лишь слепым повторением (копированием) готических соборов в миниагюг

Задачи по решению проблемы прямого освещения интерьеров, при минимальных затратах, поставленные готикой перед зодчими Лангедока, нашли свое блестящее решение в плане приходской церкви с единственным нефом, с контрфорсами, непосредственно прислоненными к стене, и с рядами довольно больших окон на каждом фасаде. Сегодня известно, что подобная схема решения данной проблемы была известна на юге Франции еще в XII столетии, например в Лангедоке и Провансе (церковь Сен-Габриель, XII в.). Помимо этого региона, она применялась в Ломбардии и Перигоре, — крайнем юго-западе Франции, где использовалось богатое Византийское наследие, попавшее в Аквитанию через посредничество Венеции. Как отмечает в своем труде «История интерьера. Древний мир. Средние века» Н.К. Соловьев, именно в Перигоре была распространены схемы зальных однонефных церквей, перекрытых несколькими куполами. Такова, например, церковь без трансепта начала XII века в Кагоре.  В дальнейшем, оттуда эта схема была, по -видимому, заимствована Анжуйской архитектурной школой. По крайней мере, она использовалась уже при возведении готического собора в Анжере в 1145 году (т.е. всего пять лет спустя после завершения церкви Сен-Дени). При такой схеме, довольно толстые стены оказывают сопротивление распору распалубок нервюрных сводов, а мощные вертикальные контрфорсы (размещенные снаружи), и имеющие ступенчатую конструкцию с отступами, поддерживают углы секций. Правда, в соборе Анжера, контрфорсы не имеют ступенчатых уступов, однако нервюрные своды имеют форму, приближающуюся к сферической скуфье (в Лангедоке такую же форму имеют, например, своды церкви в Аурине).

Поскольку земли Окситании, в отличие от Иль-де-Франса, имели богатую романскую традицию, и переход к готике здесь происходил в конце XIII столетия, постольку архитектура приходских церквей (как впрочем, и монастырских) вовсе не применяет шестичастные своды, господствовавшие в архитектуре королевского домена во второй половине XII века. Следствием богатой романской традиции можно считать и тот факт, что при возведении первых готических церквей в маленьких городках и местечках, в сводах с диагональными стрельчатыми арками еще чувствуется «купольная форма», или форма «скуфьей», широко применявшаяся в романскую эпоху в Аквитании, в местности Перигор (когда стремились распределить действие распора).   Примером такого симбиоза, является церковь Saint-Appolonie XП-XV вв., местечко Аурин кантона де Ланта. Кстати, интерьер этой церкви не только представляет собой удивительно гармоничное сочетание секций всех трех типов: полуциркульных романских, готических куполообразных и просто готических, но и отличается богатыми и яркими, полихромными росписями интерьера, свойственными скорее сооружениям Италии или Византии. Еще одной интересной конструктивной особенностью готических церквей Лангедока (применявшееся также и при возведении Тулузских монастырских, «проповеднически» церквей), было почти повсеместное использование пространства между контрфорсами, с целью создания ряда капелл-боксов (помещенных между контрфорсами) повторяющих основное направление движения нефа, от западного портала до апсиды. Применение подобных решений, можно связать с наличием богатой античной традиции на юге Франции, поскольку именно античные, да и византийские архитекторы, помещавшие опорные элементы внутри здания, всегда использовали пространство между ними. Тем не менее, ряд исследователей продолжает считать готику монашеских нищенствующих орденов «упрощенной» и одинаково «противостоящей» прежней «роскоши» монастырского стиля Клюни и архитектуре городских соборов.  В готической архитектуре Иль-де-Франса (где опоры вынесены наружу), такой прием был впервые использован лишь около 1240 года, во время перестройки Собора Нотр-Дам-де-Пари (где зодчие догадались отодвинуть наружные стены до крайней линии выступов контрфорсов), причем это «новшество» на севере почти полвека оставалось единичным явлением. Огюсту Шуази кажется странным, что такая простая мысль усваивается северофранцузскими зодчими с таким запозданием, поскольку, например, в соборах Амьена, Тура и ряде других, подобные капеллы между контрфорсами, появляются лишь после XIII века, и лишь в результате проведения отдельных работ по реконструкции. Тем удивительней кажется тот факт, что в готике Лангедока такое конструктивное решение применяется сразу же и почти повсеместно, как при сооружении ранних готических построек (приходских и монастырских церквей), так и при возведении более поздних готических соборов (в частности, собора Сен-Этьен в Тулузе).

Завершая общий обзор, стоит сказать, что характерной особенностью церквей Лангедока можно считать также почти повсеместное применение пилястров вместо пристенных колонн и непосредственное покрытие сводов кровлей. Таким образом, своды в Лангедоке, так же как и в Оверни и Провансе, напоминают своей массивностью античные своды, которыми они, как считал О. Шуази, и были навеяны.  Рассмотрим несколько подробнее ряд приходских церквей, на иконографию которых, как нам кажется, повлияли решения найденный в ходе строительства церквей «нищенствующих орденов».